Книга Ангел мести, страница 65 – Элизабет Грегг

– Что же, если ты никак не можешь отказаться от этой дурацкой затеи, значит, так тому и быть. Дело твое. Одно я знаю точно – пока все не кончилось, придется нам с тобой попоститься. Ты ведь выдаешь себя за мальчишку, и, если кто застигнет нас в самый неподходящий момент, тебя тут же разоблачат. Притом ты ведь можешь забеременеть – и что тогда?

Тресси опустила глаза, понимая, что Рид убийственно прав. У нее перехватило дыхание. Боже милостивый, если б только она могла отступиться от мести и стать женой Рида. Они поселились бы здесь, в горах, или отправились бы дальше, на запад. Какая чудесная, упоительная мечта!

Подняв голову, Тресси улыбнулась Риду – жалобно, почти по-детски.

– Ладно, пусть так, но, если похолодает, можно мне будет спать с тобой?

– Черт возьми, детка, это уже чересчур! Замерзнешь – ляжешь поближе к огню, ясно?

Никогда прежде Рид не говорил с Тресси так резко и грубо, и от этого он чувствовал себя препаршиво. Но ведь есть же предел и терпению мужчины!

* * *

Лето шло своим чередом, а Рид и Тресси все перебирались от одной старательской стоянки к другой, повсюду расспрашивая об Ивэне Мэджорсе и неизменно получая одни и те же ответы. Постепенно между ними сложились приятельские отношения, которые не бередили их чувственных желаний и сердечных мук. Рид сдержал свое обещание и больше не отмалчивался, а Тресси держалась, словно ребенок, который с вечера поссорился с другом, а наутро, проснувшись, забыл о ссоре. Они были просто близкие друзья, и это устраивало обоих. Время от времени Тресси спрашивала:

– Далеко еще до Диллона?

И Рид с неизменным терпением отвечал всегда одно и то же:

– Мы будем просто ехать и ехать, пока не доедем туда. Я ведь много лет не бывал в этих местах. К тому же за эти годы здесь появилось слишком много новых поселений.

Как-то Тресси спросила:

– Где ты жил, когда был еще ребенком?

– О, мы были равнинным племенем, – беспечно ответил Рид. – Зимой в этих краях человеку прожить нелегко. Здесь обитают боги.

Тресси огляделась. Их окружали незабываемой красоты места – оскаленные пики гор, глубокие расселины и гигантские сосны, тянущиеся к самому небу.

– Я их вполне понимаю, – отозвалась она. – Боги знали, что делают, когда приберегли это местечко исключительно для себя.

Весь день напролет они ехали под уклон, и Тресси, не слишком опытная всадница, вскоре совсем обессилела. Ее так и тянуло привалиться к луке седла, хотя Рид не единожды запрещал ей так поступать.

– Эдак ты сотрешь лошади спину, – терпеливо пояснял он всякий раз, когда замечал, что Тресси при очередном трудном спуске вцеплялась в луку седла. – Опирайся на стремена, понимаешь? Сиди в седле прямо и не напрягайся без нужды. Твоя кобылка сама знает, что делает.

– Кабы я еще не видела, куда мы с ней свалимся, если она оступится, – проворчала Тресси. Дорога в гору казалась ей куда проще.

Рид, не выдержав, рассмеялся:

– Хочешь, завяжу тебе платком глаза? Подумав немного, она ответила:

– Нет, так будет еще хуже.

Как-то днем, на недолгом привале, они на скорую руку обедали, сидя на огромном валуне. С края уступа открывался вид на лежавшую далеко внизу речную долину. Горные сосны с длинными сизыми иглами росли прямо под обрывом, цепляясь за отвесный склон, и почти у самых ног Тресси покачивались их колючие кроны с гроздьями бурых шишек.

– Теперь я понимаю, как чувствует себя птица, – заметила Тресси. – Наверное, я могла бы дотянуться вон до той шишки.

– Лучше не стоит, – предостерег Рид. – Если потеряешь равновесие, падать будешь ой как далеко – с сотню миль.

Девушка глубоко вдохнула чистый и сладкий горный воздух.

– Какая красота! – пробормотала она.

В расселинах горной стены росли всевозможные цветы, и яркие их головки колыхались на ветру, свешиваясь в пропасть – словно так и заведено природой. Алые и лиловые, золотые и белоснежные заросли цветов источали нежный аромат.

Вдруг Тресси замерла, насторожилась – неподалеку отчетливо хрустнула ветка, с шуршанием осыпались камни.

– Рид!

– Слышу. – Он предостерегающе вскинул руку. – Тихо!

Чалая кобылка заплясала на осыпи, и из-под ее копыт брызнули, шурша, мелкие камешки; Милли обнажила длинные желтые зубы, издав странный звук, похожий на смешок. Крупный жеребец Рида пронзительно заржал – и издалека донеслось ответное ржание.

– Кто-то едет по тропе, – сказал Рид.

– Что будем делать?

Он искоса глянул на девушку и увидел, что она испугана не на шутку.

– Да ничего, – пожал он плечами. – Если мы оказались здесь, почему бы кому-то еще не последовать нашему примеру? С чего ты взяла, что он задумал недоброе? Подождем, пока он не проедет, – тропа здесь слишком узкая, чтобы разминуться.

– Он едет навстречу или нагоняет нас? Рид склонил голову набок, прислушиваясь.

– Трудно разобрать, но похоже на то, что нагоняет.

Тресси зябко поежилась – ей стало не по себе при мысли, что неведомый всадник едет за ними следом. Глупо, конечно, но она так и не смогла избавиться от ощущения, что за ними следят. Это чувство постоянно было с нею, хотя она так ни разу никого и не увидела.

Рид напряженно вслушивался, но больше не уловил ни звука. Невидимый всадник словно растворился бесследно в горном воздухе. Наконец Рид пожал плечами и встал.

– Занятно. Я не заметил, чтобы эта тропа разветвлялась. А, ладно! Здесь, на высоте, звуки порой разносятся странно. Должно быть, всадник ехал ниже, по другой тропе.

Он был явно озадачен, и Тресси это обеспокоило. До сих пор Рид почти не допускал промахов. Если он сказал, что кто-то их нагоняет, значит, так оно и было. Куда же подевался этот человек? Тут имелось только одно объяснение: всадник нарочно задержался, чтобы не нагнать их, а стало быть, за ними все-таки следят.

Уже темнело, когда они наконец отыскали место для лагеря, и до самого ужина трудились не покладая рук. Рид выбрал для стоянки сосновую рощицу, которая прикорнула к крутому скальному уступу. Земля здесь была густо выстлана мягкой опавшей хвоей. Воды у них было в достатке, да к тому же рядом с лагерем был небольшой ручей. Вода била из расселины в скале, весело журча по каменистому, поросшему мхом ложу, и шумно низвергалась вниз по склону.

Они молча и жадно утолили голод, а затем Рид открыл ножом жестянку с консервированными персиками. Выудив ложкой крупный золотистый плод, он с удовольствием хлебнул густого приторного сока.

– Не смог устоять перед искушением. Вкуснейшая штука эти персики, жалко, что не смогли купить побольше.