Книга Опасный маскарад, страница 63 – Элизабет Грегг

Десса ударила его по руке и бумажка полетела на пол.

– Мне нужны все деньги, что лежали в банке. Считай это моим первым ежемесячным содержанием. – Она букально выплюнула последние слова.

Эндрю сделал круглые глаза:

– Боюсь, дорогая, до утверждения завещания это невозможно. Но что мы здесь стоим? Давай пройдем в гостиную, Клариса принесет нам бренди…

– Я не собираюсь сидеть в твоей гостиной и пить твой бренди. Я вообще не намерена оставаться в этом доме ни одной лишней минуты.

Внезапно она задумчиво посмотрела в сторону и сухо бросила:

– Принеси перо и бумагу.

– Что? – опешил Эндрю и даже оглянулся, словно эти слова предназначались кому-то другому.

– Я решила переписать на тебя половину предприятия отца. Сама, без этого жулика Клуни. Все просто и честно, Эндрю, не ищи здесь подвоха.

У него отвисла челюсть, а глаза округлились от изумления, Клариса издала сдавленный звук, похожий на мяуканье.

– Ну же! – нетерпеливо воскликнула Десса. – Бумага не будет иметь законной силы.

– Будет, потому что я продам тебе твою долю. За бесценок. Формально компания все равно принадлежит мне, даже если вы с этим продажным адвокатом станете тянуть с оформлением завещания до бесконечности, пока не высосете из меня все деньги. Разве я не права?

– Не знаю, что и ответить.

– Не сомневаюсь. Перо и бумагу! – Она перешла на зловещий шепот: – Пошевеливайся, Эндрю, пока я не передумала. Я ведь могу поехать в Нью-Йорк и привезти оттуда другого адвоката, который разделает твоего Клуни как бог черепаху, а ты не получишь ни цента. Даже если мне придется довести «Фоллон Энтерпрайз» до банкротства, клянусь, я сделаю это! Кроме того, ты еще кое-что не учел. Если Митчел жив, я найду его, и ты останешься ни с чем. Если же моего брата, увы, уже нет на свете, я собираюсь выйти замуж за Бена Пула, и как можно скорее. В любом случае ты проиграл. Так что довольствуйся половиной, но законной и честной, которую у тебя никто уже не сможет отобрать!

Через несколько минут документ был составлен, и Десса зачитала его вслух. Эндрю лишился дара речи: она действительно продавала ему половину «Фоллон Энтерпрайз» за смехотворную сумму, равную текущему состоянию ее банковского счета.

– А теперь, – сказала Десса, – мы поедем в банк, ты восстановишь мой счет, и я подпишу эту бумагу. Да, кстати, по дороге мы заедем в контору твоего приятеля Клуни. Я хочу забрать у него всю документацию предприятия и завещание отца. Ими со временем займется мой новый адвокат. Не забудь также, что за мной остается еще мое содержание из второй доли компании и с годовой прибыли. И не вздумай хитрить, иначе я тебя уничтожу.

– Послушай, Десса…

– Заткнись, Эндрю. Да-да, не делай такое лицо, просто заткнись и не смей напоминать мне о манерах. Ты все равно не знаешь, что это такое. Готовь свой кабриолет, мы едем в банк. Там наверняка найдется кто-нибудь, кто не откажется заверить мою подпись. Например, твой друг управляющий.

По его глазам она поняла, что попала в точку.

– Что ты собираешься делать, Десса? – спросил он.

– Я же сказала – ехать с тобой в банк.

– Нет, потом… – Он тяжело вздохнул, и на этот раз его вздох не показался ей притворным.

– А потом, Эндрю, я вернусь домой. В Монтану.

До Врат Ада Бен добрался совершенно измотанным. Спал он мало и плохо, его не покидали тревожные мысли о Дессе. Как там она? Если с ней что-то случится, он никогда себе этого не простит. Взял и сорвался с места, как обиженный мальчишка, бросил ее одну на произвол судьбы и на милость этих страшных Дрюхартов… Ему казалось, что она зовет его, и он просыпался в холодном поту.

На второй день пути состав въехал в густую завесу дыма: горела прерия. Мир исчез, растворился в его удушливых клубах, разъедавших глаза и легкие. Дышать можно было только сквозь влажную тряпку, но и это помогало ненадолго. Даже когда поезд миновал эпицентр пожара и дыма стало меньше, пассажиров продолжал преследовать пропитавший одежду и вещи запах гари.

Дети плакали, беременную женщину, занимавшую соседнее место, непрестанно тошнило, и они с мужем были вынуждены сойти на каком-то полустанке, неподалеку от которого, как говорили, жил доктор.

Вскоре сильно похолодало, окна пришлось закрыть, и снова в вагоне, переполненном давно не мывшимися измученными людьми, наступила едкая духота.

В довершение всех бед, станционный смотритель Врат Ада сообщил ему, что сегодня почтового дилижанса до Виргиния-Сити не будет: его ограбили и сожгли индейцы. Другой дилижанс ждали не раньше чем через два дня, да и то если с ним ничего не случится в дороге.

Бен с отвращением отверг предложение остановиться в гостинице, зашел в платную конюшню и спросил, может ли он нанять лошадь.

– Сожалею, мистер, всех лошадей разобрали, – ответил старший конюх.

Бен недоверчиво огляделся. В самом деле, все стойла были пусты, лишь из одного на него тоскливо смотрела старая костлявая лошаденка.

– А это что?

– Может, по-вашему, это и лошадь, мистер, а по-моему – кляча, – фыркнул конюх. – Во-первых, она не моя, я за ней лишь присматриваю, а во-вторых, вы на ней и пяти миль не проедете. Сдохнет. Лучше уж вам где-нибудь устроиться и дождаться дилижанса. Если хотите, вся конюшня в вашем распоряжении, у нас тут полно свежего мягкого сена. Только обещайте, что не сопрете старушку Эб, я за нее, как-никак, отвечаю.

Несмотря на усталость и отвратительное настроение, Бен не удержался от улыбки:

– Я, конечно, не ангел, и в жизни мне доводилось делать немало странного, но я никогда еще не крал привидение.

– Ладно, мистер, – рассмеялся конюх, – тогда договорились. Остаетесь?

– Да, и даже готов заплатить. Терпеть не могу гостиниц.

– Отлично вас понимаю, – с чувством кивнул конюх, принимая у Бена несколько монет. – Здесь есть и вода, так что можно сполоснуться, если, конечно, вас не смущает присутствие женщин.

– Женщин? – невольно оглянулся Бен.

– А старушка Эб?

Оба рассмеялись, Бен поблагодарил конюха, и тот ушел.

Раздевшись, Бен с наслаждением вылил на себя два ведра воды, вытерся, устроился на душистом сене и мгновенно уснул.

Ему снилось, что Десса сидит рядом с ним и гладит его по голове. «Я люблю тебя, Бен…» – говорила она. «Я люблю тебя, Десса, и никогда, никогда больше не оставлю», – ответили его губы; он протянул к ней руки, но она вдруг стала удаляться, ее лицо исказилось от страха, а рот открылся в безмолвном крике. Он хотел броситься за ней, но увидел, что стоит на краю глубокого каньона, а она продолжала уплывать все дальше и дальше, заламывая руки, моля о помощи…