Книга Пленница любви, страница 3 – Вайолет Уинспир

— Не существует слов, чтобы описать, как ты выглядишь. — Его левая щека при этих словах чуть дернулась. Он передал Гейл коробочку, затянутую в целлофан. — Необработанный алмаз вроде меня заменяет комплименты орхидеями.

— Орхидеи, Лейф? — Глаза Гейл засветились от удовольствия, она приняла из его рук коробку и не спеша пошла в гостиную. Иден вслед за Лейфом направилась туда же и смотрела, как сестра открывает коробку и вынимает пару экзотических, с золотыми лепестками орхидей. Гейл издала возглас восхищения: — Они прекрасны, Лейф!

— Ты прекрасна сама, — проговорил Тони.

Гейл обернулась и только теперь заметила его.

— Я… не знала, что ты здесь! — воскликнула она, но быстро скрыла смущение, рассмеялась и протянула руку в сторону Тони. — Лейф, это один из приятелей Иден. Его зовут Тони Грегг. А теперь скажи, мне приколоть орхидеи прямо сейчас? — Она приложила цветы к груди и, когда Лейф кивнул, прикрепила их к шелку, не заботясь о том, что взяла платье напрокат. — Вот так! — Орхидеи придали ее белоснежной коже нежный золотистый оттенок. Глаза Гейл сияли, когда она взглянула в лицо Шеридану.

Иден почувствовала, как сильно бьется сердце в ее груди. Как жестоко Гейл порвала с Тони, как спокойно и безразлично! Как только она посмела назвать его одним из ее приятелей! Бедный Тони, он выглядел так, будто Гейл ударила его по лицу.

— Вам нравится мое платье, Иден, Тони? — Гейл прошлась перед ними, оставив за собой шлейф духов — двадцать семь шиллингов за унцию, как она призналась Иден!

— Приятный запах, да, Райский сад? — Натянуто засмеявшись, Тони заключил Иден в объятия.

— Разве они — не чудесная пара? — Гейл остановилась перед зеркалом, не заметив, как Лейф бросил быстрый взгляд на белокурого юношу, обхватившего Иден за талию.

Холодный озноб пробежал по спине Иден. Девушка поражалась наглости Гейл: та непринужденно заставила их с Тони участвовать в обмане и продолжала как ни в чем не бывало разговаривать с видом невинного ребенка, которому еще не объяснили разницу между добром и злом!

— Эта пантомима не работает, — усмехнулся Тони. — У нас имеется Золушка — Гейл, конечно, есть Прекрасный принц, а я — Паж. Но как Райский сад сюда попала? — Он окинул взглядом Иден. — Кем ты должна быть? Уж определенно, не одной из уродливых сестер.

— Иден — моя Добрая фея. — Гейл подошла к Лейфу, легко ступая в золотых туфлях для танцев, и положила руку ему на локоть. — Именно она разрушила стену и привела ко мне Прекрасного принца.

Лейф едва заметно усмехнулся, встретившись взглядом с Гейл:

— Если я правильно помню, Золушка была довольно робкой.

— О-о, в наши дни все изменилось, — ответила она дерзко. — Сегодня Золушка знает, чего хочет, и не может надеяться только на потерю хрустальной туфельки.

— Какая жалость, — заметил Лейф. — Это самый очаровательный эпизод сказки.

— Не могу поверить, что ты любишь небылицы. — Гейл сморщила носик.

— Разве? — Зеленые глаза сверкнули. — Я ирландец, не забывай. А мы уверены, что по ночам к нам приходят эльфы и забирают в волшебную страну.

Гейл засмеялась, а Иден почувствовала, как твердый взгляд скользит по ее волосам, тонкой шее, стройному телу. Она инстинктивно придвинулась ближе к Тони, который не имел ничего общего с Лейфом Шериданом.

Гейл встала перед Лейфом, и он накинул на ее обнаженные плечи манто.

— Ты боишься, прекрасная колдунья, что сегодня ночью снег будет идти стеной? — спросил он улыбаясь.

Она одарила его улыбкой:

— У тебя в машине есть обогреватель?

Иден высвободилась из объятий Тони, начала поправлять подушки на диване и в этот миг услышала, как Лейф сказал ей:

— Доброй ночи, Райский сад.

Она подняла голову и вспыхнула от злости.

— Не называйте меня так! Это глупое прозвище, я давно из него выросла!

— Кажется, мистер Грегг думает иначе. — Он чуть кивнул Тони на прощание, и они с Гейл вышли к машине. До оставшихся в комнате донесся радостный смех Гейл.

Следующим вечером, рассказывая Иден об ужине и шоу, Гейл светилась от счастья.

— Я восхитительно провела время, — говорила она, еще не остыв от пережитых впечатлений. — Я была среди мужчин, куривших дорогие сигары, рядом с девушками в норковых манто, носивших их так, будто это всего лишь плащ от дождя. Мы ужинали в фешенебельном ресторане. Все удивительно вкусно, а официанты обслуживали меня как принцессу!

Глаза Гейл мерцали от удовольствия, но она ни разу не обмолвилась о мужчине, за счет которого она получила его.

— Мне было не просто весело, Иден, — продолжала она. — Мне кажется, что я никогда по-настоящему не жила до этого вечера. Для меня, если нет денег… много денег — это не жизнь. Ты на вершине мира, если они у тебя есть, и ты — ничто, если их нет. Как ужасно быть такой красивой и не иметь возможности показать себя в лучших местах, не носить дорогую одежду. Иден, я видела, как мужчины вчера смотрели на меня, я поняла, что красива по-настоящему. Это — как глоток шампанского!

Иден ответила улыбкой на столь неожиданный взрыв девчоночьей радости у сестры. Такой привлекательной девушке, как Гейл, было простительно желание мужского восхищения и модных нарядов.

Но разве она не хотела любви? А Лейф? Желал ли он любви?

Гейл прервала свой захватывающий рассказ и изучала молоденькое личико сестры. Казалось, она прочла ее мысли.

— Лейфу, милая моя, нужна веселая хозяйка нового особняка, который он сейчас покупает. Ему нужна красивая кукла, которую он может одевать, выставлять напоказ и иногда развлекаться самому. В том, чтобы быть игрушкой Лейфа Шеридана, есть свои плюсы, например — хорошее финансирование.

Милый ротик Гейл скривился в хитрой улыбке. Она вытянула левую руку, любуясь белыми изящными пальцами, представляя, как будет смотреться на ней бриллиантовое кольцо.

Иден побрела к магнитофону и стала перебирать кассеты, выбрала одну, поставила, и песня из мюзикла «Король и я» зазвучала на всю комнату. Гейл подошла и обняла сестру.

— Ты немного старомодна, не так ли, дорогая? — сказала она, смеясь. — В чем дело? Неужели Лейф взбудоражил твои чувства?

— С чего это вдруг? — спросила Иден. — Он думает, что я всего лишь школьница, и обращается со мной соответственно.

— Я не думаю, что ты всерьез им увлечена, — настаивала Гейл. — Он «немного больше, чем жизнь», не правда ли? Будь осторожна, он ирландец, и у него много лютых врагов, так что не позволяй ему догадаться о твоих чувствах, котенок.

Иден напряглась при этих словах.

— Я чувствую, как ты дрожишь, — заметила сестра. — Милая моя, он не покусает меня своими ровными белыми зубами. Он вполне воспитан и человечен, когда узнаешь его получше. Он даже любит танцевать.