Книга Счастливая встреча, страница 30 – Барбара Бенедикт

Эта угроза привела его в еще большее раздражение.

— Черт побери, Джуди, тебя могли изнасиловать! Или еще хуже.

Джуди вздрогнула: действительно, если бы не Бун…

— А откуда ты знаешь, что я избегну той же опасности по дороге домой?

Попала в точку, с торжеством подумала она, увидев, как у него на скулах заходили желваки. Жаль, что этот довод не пришел ей в голову раньше.

Но если она считала, что Бун вот-вот сдастся, то она его плохо знала.

— Я найму тебе сопровождающего, — холодно сказал он.

— На какие деньги? Служанки дорого стоят. Или ты рассчитываешь отделаться обаятельной улыбкой?

— У меня есть деньги, — ухмыльнувшись, промолвил он и похлопал по нагрудному карману. — Но в целях экономии и обаятельную улыбку пущу в ход.

— Чтоб ты провалился, Бун!

— Ну и выраженьица у вас, мисс Макклауд!

— Бун, я прошу тебя — умоляю! — сделай мне одолжение. Возьми меня с собой. Я верну тебе каждый потраченный на меня цент. Если тебе так не нравится платье, давай купим мужскую одежду. Ну пожалуйста!

— Джуди…

— Ты же не можешь отрицать, что я ловко вытянула из доктора все нужные нам сведения. — И тут Джуди вспомнила, что у нее есть еще один козырь. — И я знаю, к кому обратиться в Джефферсон-Сити. Когда мы прощались, доктор Бриггс назвал мне имя.

— А мне ты его, конечно, не скажешь.

— А ты бы сказал на моем месте? Ну пожалуйста, Бун, ты же обещал, что отвезешь меня к Латуру. Ты дал слово!

Такер долго молчал. На его лице отражалась внутренняя борьба.

— Ну ладно, — наконец сдался он. — Твоя взяла. Джуди не сумела спрятать торжествующей улыбки. Но Такер не улыбнулся в ответ.

— У тебя скверная привычка — загонять человека в угол, — заметил он, и на сей раз его тон был угрожающим. — Дождешься, что очередная жертва отплатит той же монетой.

— Только не ты. — У Джуди отлегло от сердца. — Что бы ты ни говорил, Бун, это не мешает тебе оставаться порядочным человеком.

Он саркастически хохотнул.

— Не очень-то полагайся на обаятельную улыбку.

— Да? — Джуди смотрела на него, ни на минуту не усомнившись в этом человеке. — Может, я тебя плохо знаю, но глубоко внутри, под всем этим ожесточением, скрывается хороший человек. Мне не пристало копаться в твоем прошлом, но я убеждена в том, что ты хозяин своего слова.

Глядя на нее в упор, он поднял руку и ласково погладил ее по щеке.

— Ты слишком доверчива, Джуди. Не забывай, что я бросил тебя одну на крыльце больницы.

— Помню, — едва слышно отозвалась она. — Но ты же вернулся.

Его глаза потемнели, и на секунду ей показалось, что он ее сейчас поцелует. У нее даже закружилась голова.

Однако Бун пробормотал проклятие и отступил назад.

— Да, вернулся. И это было ошибкой.

Он повернулся, чтобы идти к пристани. Джуди ухватила его за рукав и недоверчиво воскликнула:

— Ты не можешь так думать!

— Не могу? Ты до того привыкла притворяться, дорогая, что сама себе поверила. Мы оба знаем, что ломаем комедию: и ты, щеголяя в своем платье, и я, бросаясь тебе на выручку.

— Комедию?

Джуди была сама себе противна за эту дрожь в голосе. Такер отвел взгляд.

— Где бы мы ни побывали, куда бы мы ни направлялись, между нами пропасть, Джуди. Я — волк-одиночка и всегда им останусь, а ты… тебе есть о ком беспокоиться. Мы словно во власти долгого сна, и рано или поздно нам придется проснуться. По мне, так лучше бы проснуться сейчас.

— И кто тебе мешает? — с трудом выговорила она. Он кивнул с таким видом, будто она сказала что-то чрезвычайно умное.

— Я тебя предупредил. Не будем обманываться. Как только мы сойдем на берег в Джефферсон-Сити, мы купим тебе штаны и рубашку, и ты будешь носить мужскую одежду, пока благополучно не доберешься до дома.

Он опять повернулся и пошел вперед, и на этот раз Джуди не стала его удерживать. Как он может так жестко с ней разговаривать, когда она исполнена такой нежности? Разве он не знает, что ранит ее в самое сердце?

Джуди удивилась самой себе: почему она не злится? Казалось, у нее были для этого все основания, но она только чувствовала себя последней дурой. Минуту назад все представлялось ей совсем в другом свете. Она ждала, что он вот-вот ее поцелует, что она прикоснется к нему и заглянет ему в душу. Не просто ждала — она была в этом уверена.

Ну что ж, пусть будет так, подумала Джуди и пошла следом за Такером. Ей уже приходилось испытывать сердечную боль, и она знала, как с ней бороться. Родной отец научил ее распознавать тех, от которых можно ждать лишь обиды, и не тратить на них понапрасну душевные силы.

Вообще-то так даже проще. Бун — ее партнер и ничего больше. И если она вдруг почувствует укол раскаяния или — того хуже — если ее потянет к нему, она с этим справится. Пока что ни один мужчина не одолел ее. И Такер Бун, невзирая на его ослепительную улыбку, не станет исключением.

Для нее важнее всего — найти Рафа. Она не имеет права никому открыться. Лучше носить мужскую одежду и скрывать свое имя и чувства за стеной безразличия. Так будет безопаснее.

Вот только почему у нее ужасно щемит сердце?

* * *

Ланс Бафорд смотрел на пристань и боролся с желанием схватить Джуди Латур железной хваткой. Как она похожа на дядю: те же темные волосы, та же гордая осанка. Ему хотелось броситься на нее, испугать ее, но нет, надо оставаться в тени до тех пор, пока не будет готова западня. Скоро, обещал он себе, очень скоро Латур со всем своим семейством будет умолять его, Ланса, о пощаде. А в ожидании этой минуты оставалось лишь следить за Джуди с безопасного расстояния.

Десять лет назад Ланс был обручен с Гинни Макклауд, но Латур украл ее сердце и лишил Ланса надежды когда-нибудь стать хозяином огромной плантации ее отца. В отчаянной попытке вернуть ее любовь Ланс связался с подлым Жаком Морто, родным отцом Джуди.

Ланс потрогал шрам на своей руке — символ предательства. Гинни показала на суде, что пропорола ему руку ножницами, чтобы спасти свою новую семью, но Ланс по-прежнему считал, что Латур околдовал ее. Та Гинни, которую знал он, никогда не отвернулась бы от своих. Разве они оба не аристократы — землевладельцы?

Может быть, они с Морто и преступили закон, но как может суд южных штатов приговорить джентльмена к тюремному заключению и позволить ничтожеству вроде Рафа Латура жить той жизнью, которой собирался наслаждаться Ланс? Если бы не Гражданская война, Ланс все еще гнил бы заживо в луизианской тюрьме. Обескровленная южная армия нуждалась в солдатах, а Анри Морто, брат Жака, занимал пост, который позволял ему переводить заключенных из камер в действующую армию.