Онлайн книга «Мертвецы не танцуют»
|
Курок сразу принялся отряхиваться и плеваться, по своему обыкновению, Курок-плевунец какой-то. В могиле были кости. Мослы, с остатками черного гнилого мяса, обгрызенного недавно – на костях виднелись следы клыков. Черепа. Они валялись вокруг, старательно раскушенные, с длинными неопрятными волосами и почерневшими зубами, лохмотья еще, видимо, остатки одежды. – Это что… Они… Сами, что ли, раскопались? – шепотом спросил Курок – Сами целиком раскапываются, а не по частям. Конечно, не сами. Их вырыли. – Кто?! – Кто-кто… – я присмотрелся к могиле. – Не знаю… Кролики, может… – Кролики?! – Ну да, мутанты. Кролик-убийца, слыхал? Следов-то нет… Действительно, следов не было. Хотя земля пересохшая, на такой земле не очень хорошо отпечатки держатся. – Зачем же их вырыли… – Не видишь, что ли? Их сожрали. Курок покривился. – Я же говорил, – Курок вытянул секиру. – Вот, дохо-дились… Догеройствовались. Кролики-ролики… Я вот в детстве очень мечтал о коньках, а мне телескоп послался… А теперь могилы… – Могилы как могилы, – пожал я плечами. – Раскопали, сожрали, все как обычно. Держись за мной. Я перепрыгнул через могилу и двинулся дальше. Метров через двадцать мы наткнулись уже на несколько могил. То есть ям. И костей, черепов и прочего добра вокруг валялось еще больше. Деревья почему-то росли плохо, получилась поляна, людоедская, зловещая. А хуже всего, что некоторые кости не просто валялись, бесхозно. Некоторые были собраны в холмики. Вот это мне больше всего и не понравилось. Не люблю такое. Когда людей жрут, а кости в холмы складывают. Гнев во мне от этого просыпается. Злость. Руки просят курка, сердце вражеской крови. Человек здесь хозяин, он должен властвовать и всем владеть, а получается, какие-то суслики распоганские, откапывают и жрут, и вроде как уже человеку здесь и не место. Я поднял череп. Не знаю, захотелось. Большой, тяжелый. Желтый. И дырка толщиной с мизинец, прямо на затылке. Пристрелили. Видимо, контроль. Славное старое время. В зубах что-то блеснуло, я хотел посмотреть… Бросил череп, двинулся дальше. – За нами кто-то идет, – сообщил Курок. Шли не только за, впереди тоже. И по бокам. Не мрецы, они никогда не выслеживают. Волкеры. Вряд ли, волкера я бы не услышал даже. Обычные псы. Год жаркий, собак много, жрать хотят. Их всегда много. – Это мертвецы, – выдал Курок. – Они за пять километров чуют, мы мясом пахнем… Или эти… Псы послезавтра… Точно, псы. Шагают громко, бестолковые, листва под ногами шуршит. Хорошо. – Я от любой собаки убегу… – с сомнением сказал Курок – Если она, конечно, не мутант. Я остановился, повернулся вправо и выстрелил. Прямо через мглу, на звук. В дыму карабин прозвучал глухо, точно я через вату стрелял. Пуля пробила дым. Визг. Попал. Конечно же. – А если их стая? – спросил Курок. – Стая. Собаки всегда стаями. В этом и беда. Я перезаряжался. Мы остановились возле какого-то склепа, высеченного из черного камня, склеп походил на маленький домик под острой крышей, был украшен каменными цветочками, фигурами людей с невыразительными лицами. – Зачем через кладбище пошли? – спросил Курок в сто первый раз. – Все знают, что через кладбища нельзя. Назло, что ли? А вдруг мы не герои? Тогда нас сожрут… Знаешь, мне кажется, мы сюда сунулись, чтобы показать свою несокрушимость. Ты знаешь, я ведь известный несокрушимец, меня мама по углям ходить обучала. – Да? – доверчиво спросил я. – А как же! Совершенно! Я вообще по части несокрушимости монстр! А ты праведник. Праведник-монстр. Или монстр-праведник Ты знаешь, кто такой монстр? – Заткнись. – А что все заткнись да заткнись? Думаешь, что ты… Звук Какое-то кряканье, по правую руку. И тут же еще в одном месте. А затем пошло перекрякивание, то тут, то справа, то слева, то за спиной, то спереди. Четырнадцать. Неплохо, четырнадцать псов в тумане, то, что надо. – Мы сдохнем, – сказал Курок. – Мы точно сдохнем, я закурю и прочитаю стихи… – Не умрем, – зевнул я. – Не сейчас, во всяком случае. И не надо стихов. – С чего ты так уверен? – капризно спросил Курок. – Тут целая куча собак, а деревья толстые, не залезть… Я выстрелил. На кряк. И снова завизжало. Тринадцать уже. Мы не умрем. Потому что я хорошо стреляю. Перекличка началась снова, только в этот раз гораздо ближе, и пока псы крякали вокруг, я успел перезарядиться. Картечью, для надежности. Двенадцать. Замолчали. Сейчас вожак решает, что делать, отступить, или броситься вперед, или еще что. – Может, мы все же залезем? – спросил Курок. – Погоди… Я еще не решил. – Что ты не решил? – Ничего пока не решил… Хмарь, казалось, сгустилась еще. Она перестала быть просто дымкой, теперь в этой дымке дышала смерть. Настроение у меня было повышенно хорошее, а тут еще улучшилось. – Залезай, – разрешил я. – И сиди молча. – Я не могу молча, я дурак… – Молча! – Хорошо, только вот скажу. Ты знаешь, что собака – Друг человека? Ага, друг. Достаточно поглядеть на могилы, как сразу станет ясно, какой друг. Меня эти друзья раз в два месяца пытаются зажрать. Иногда такие стаи встречаются, земли не видно, все бегут, бегут… – Точно тебе говорю. В старых книгах пишут однозначно – друг. И первейший помощник Раньше их специально разводили… Доразводились. Я зажал карабин левой подмышкой. В левую же руку взял секиру, в правую топор. Тропарь. Мне почему-то захотелось пробудительный. Чтобы наполнить организм радостным подпрыгиванием, руки твердостью, а глаз меткостью. Стал читать. Шагал и читал. Вслух. Собаки – трусливые твари, как и весь песий род. Конечно, стаей они были опасны, но и стаями я бил их и буду бить. Сорок шагов – и я оказался в тумане, ни склепа, ни крестов, туман – и все, и я один. Ощущение направления, оно сохранилось, затылком я чувствовал, где находится склеп, и это мне немного не нравилось. Поэтому я закрыл глаза, повернулся на каблуке, и пространство стерлось, остался только дым, туман, мгла. Теперь я окончательно одинок, я и враг, что может быть лучше? Они показались. Я полагал, что они выскочат и кинутся на меня, но они выбрели. Три штуки. Прямо передо мной. Псы выглядели плохо. Под цвет опавшей листвы, какие-то ржавые. И гнилые, разваливающиеся, но при этом достаточно упитанные, и даже круглые. И сумасшедшие, то есть безумные. Наверное, слишком долго без воды. На кладбище. |