Онлайн книга «Большая красная кнопка»
|
– Всю кровь… Слушай, а ты не понял? – Что? – Не понял, что им надо? Зачем тебя забрали? – Затем и забрали. Кровь откачивать. – А почему меня не взяли? Егор пожал плечами. – Может, ты заразный. – Ага, – кивнул я. – Я заразный, а Алиса не заразная… – Ну не знаю, – Егор пожал плечами. – Наоборот, может. Может, ты один незаразный, а мы заразные. Кто знает, какие им надобны? Егор поежился. – А эта защита у тебя… Она… – С дохлого китайца, – закончил я. – А что? – Ничего. Просто… Они все в магазине подземном брали, новое. А я очень хорошо свою первую походную куртку помню. Был у нас такой, Йохан, а мы его Ваней звали, как раз моего возраста человек. Не знаю, как ему куртка досталась, а мне перешла после того, как этот самый Йохан вляпался… Во что, никто так и не понял, но осталось от него совсем мало. Вот куртка. Когда он понял, что выбраться не получится, так он стал с себя все полезное снимать и подальше отбрасывать, чтобы люди потом подобрали. Так что за моей курткой мертвецов, может, в три раза больше, по рукам и ногам не сосчитать. – С дохлых китайцев – самая одежда, – сказал я. – Китайцы, они ведь лечебные очень. Вот Гомер всегда на китайцах лекарства настаивал… – Как это? – Просто. Находишь мертвого китайца, заливаешь спиртом и в тепло на две недели. Потом лечишься. – Настоем на китайцах? – Ага. От всего помогает. Хошь пей, хошь растирайся. Сорок лет проживешь, надоест даже. Егор вздохнул тяжко, посмотрел в сторону дирижабля. – Свежие не подойдут, – сказал я. – Нужно, чтобы они засушились как следует. – Ясно. А куда они пошли? – Не знаю. Далеко не уйдут, это тебе не Китай. Давай патроны испытывать. – Может, пообедаем? – Сначала патроны. Я поглядел на ракету. – Не надо, может? – попросил Егор. – Все-таки… Он прав, наверное. Все-таки. Звездолет – это все-таки звездолет. Я повернулся в сторону аэроплана. Во-первых, они у нас еще остались – сам видел, во-вторых, выглядел самолет все равно растрепанно, вряд ли полетит. И я стал испытывать захваченные боеприпасы, начал с желтых. Как я и предполагал, желтые оказались зажигательными. Пуля прочертила огненную трассу, ударила в обшивку. Через секунду кожа загорелась. Жарко и бешено, в течение нескольких минут было выжжено больше метра, в обшивке образовалась дыра, в которую можно было всунуть трех Егоров. Хорошо. И отдачи почти нет, китайская механика работала отлично. Красный. С красным я не разобрался. Пуля пробила в самолете дыру, и все. Пришлось пожертвовать еще одним, расковырял. Внутри патрона обнаружился тупой цилиндр из черного металла, тяжелая железная бобышка с ровными краями. Для ближнего боя – чтобы отбрасывать врага прочь, размазывать его по стенке. Синий. Синий произвел тот же эффект, что и красный, просто пробил дырку, так что пришлось опять расковыривать. В патроне обнаружилось непонятное желе, а за ним пуля, снабженная сердечником и пластиковым оперением, скорее всего, бронебойная. Пригодятся. Вдруг придется самолет сбивать? В зеленых патронах оказалась крупная дробь, почти картечь, она хлестко съездила по борту, кучно довольно, вырвала мясо, выпустила из самолета пластиковую начинку. В зеленых с оранжевыми полосками хранились разрывные пули, действовали они соответственно, разрывали. А больше всего понравились черные. Не патроны даже, а гранаты – взрывались при попадании. Неплохой боезапас. Я снарядил свое ружье гранатами для нижнего ствола и разрывными для верхнего, Егора зарядил по-другому. Картечью и на всякий случай вставил две зажигательные. Сунул ружье Егору. Он тяжело вздохнул и спросил: – А теперь пообедаем? – Пойдем туда. Я кивнул на ракету. Очень хотелось на нее посмотреть. Вблизи ракета казалась не такой блестящей, как издали. Корпус оказался побит ржавчиной, в некоторых местах дыры были большие, вряд ли с такими прорехами можно лететь в космос. Разрушение добралось и досюда, ржавчина съела космический аппарат, неотвратимо. Теперь она съест и китайский дирижабль, и так будет всегда, повсеместно. – Слышь, Дэв, а китайцы откуда? Откуда у них дирижабль? – Не знаю. Оттуда. Из Китая, что ли… – Значит, там… – Егор махнул на юг. – Там, значит, все по-другому? – Может. – Так нам надо было с ними! Егор остановился. – С китайцами уходить надо было… Егор потер лоб. – Ага, – ухмыльнулся я. – Чтобы они у нас всю кровь высосали, так? Нет, спасибо. И потом, твой отец говорил, что выхода отсюда нет. Забыл? – Да, – Егор уже хлопнул себя по лбу. – Точно, нельзя ведь… Кровь закручивается в голове. Нижнее метро, оно ведь все закручивает, воду, воздух даже… И если ты выбираешься из зоны закручивания, то сразу в голове у тебя все сосуды лопаются. Ну и все. – А как же тогда китайцы? – спросил я. – У них что, не закручивается? Егор пожал плечами. – Может, у них раскручиватель есть. Или они нечувствительны совсем, их здесь закручивают, а они не закручиваются. Похоже. Ладно. Почему у китайцев все-таки не закручивается. Может, они… – А если они местные? – спросил Егор полушепотом. – Что? – Местные? Если они ниоткуда не прилетают, а тут где-то водятся? Да уж. Это вполне могло быть так. С чего я решил, что они на самом деле из Китая? Запад не разработан, китайская колония может базироваться там. Вот на Варшавской сидит Япет со своими бездельниками, а где-нибудь на Западе сидят китайцы. Обосновались себе в бункере поглубже, обложились непохожей техникой и оружием, строят летательные аппараты… Акира по-другому объяснял. Круги, круги и стрелка вовне, за МКАДом. Но Акира мог вполне и обманывать, обманщикам китайским верить нечего. Если они здесь, у нас, водятся, почему они тогда на контакт не выходят? Потому, что не хотят. Потому, что есть у них какие-то свои, непонятные планы. С другой стороны, я видел самолет. Это был наверняка самолет, крестик, распарывающий небо, только самолет так… А могло и показаться. Зыбко у нас все. – Потом вернемся, – сказал я. – К дирижаблю. Если он не взорвется, мы его изучим хорошенько. Там должны карты остаться бумажные, другие какие указания… Я вспомнил китайца, разъеденного кислотой, и подумал, что вряд ли. Китайцы, если они и были, наверняка уничтожили все следы. Чтобы их найти было совершенно невозможно. А оставшиеся в живых разбежались, и скоро сдохнут, и замерзнут, а потом, по весне, и сгниют, и следа от них не останется, прах да пепел. |