Онлайн книга «Большая красная кнопка»
|
Короче, с китайцами пока непонятно. Разгадка, которая не разгадывает ничего, только больше запутывает, и башка трещит – слишком много думаю, слишком много не понимаю. Мне бы ума побольше. Чувствую – что-то не то с этими пришельцами, не зря они здесь, совсем не зря, только ухватить не могу, не получается, ускользает… – А почему… Почему мы на китайцев… В общем, как-то похожи… – Егор поморщился. – А их животные… погань то есть… на наших нет? – Это совсем просто, – ответил я. – Всех, у кого есть душа, Господь творил по своему образу и подобию. С мелкими отличиями. А все остальные сами такими сделались, разными. Гадскими и погаными. Ясно? – Ясно. Только все-таки. – Все-таки потом, – оборвал я. Разберемся и с китайцами, никуда не денутся, не китайцы сейчас главное. Найти собаку, вот. Выход там, где серебристая собака. Закрыть прореху. – Где эту собаку сейчас найдешь… – сказал грустно Егор. – Да еще серебряную… Эх… Не хочет искать собаку, по слону соскучился. – Найдем, – заверил я. – Это проще простого. По весне, не сейчас, конечно. Сейчас, наверное, лучше действительно в слона. – Да-да, – обрадовался Егор. – Надо дров запасти, воды… – Есть охота, – сказал кто-то. Я не понял, кто. – Есть охота, – повторил голос. – Рыбинск, ты что, не слышишь? – Слышу. Я слышу! Мне хотелось заорать, завопить что было сил, но я промолчал. Чтобы не спугнуть удачу. – Так организуй, рыбец. Если вы собаку там поймали, сразу скажу – я собаку жрать не стану, я не из леса. И китайцев не стану, они заразные… Такое впечатление, что я сто лет не ела… Почему? – Бывает, – ответил я. – Недоговариваешь, рыбоедина. Ладно, разберемся. Я улыбнулся. Впервые за последнее время мне стало спокойно. Все вроде бы не так уж плохо. Выздоравливаю. А теперь точно поправлюсь. Смогу ходить. Видеть. – Что это за мелкий урод с тобой? – спросила Алиса. – Брата себе, что ли, выписал? Это он тебе ухо отгрыз? Он тоже из Рыбинска? – Почти. Из Слоняево. – Слюняева? Не слышала про такое… Хотя очень похож. Мне кажется, я его где-то видела уже, ухогрыза этого… – Это дежавю. – О! – Алиса покачала головой. – Я гляжу, ты слов умных понабрался… А я где была? Не помнит? Или прикидывается? – На тебя покрышка упала, – ответил я. – Сверху – бац – и прямо по мозгу. Сотрясение образовалось. Потеря памяти. Алиса почесалась еще громче. Егор молчал. Наверняка на нас смотрел. – Ага, – подтвердил я. – Покрышкой – бац, голова не помнит. – Мрак, – сказала она. – Что-то я тебе совсем не верю, рыбец, ты просто редкий брехун, я всегда это знала. Надеюсь, ты не воспользовался моей беспомощностью? Алиса ухмыльнулась. Я не видел, но она ухмыльнулась. Зубы пожелтели. Пока Алисы не было, зубы у нее пожелтели. Волосы отросли и сбились в космы, ногти обломаны, а те, что не обломаны, грязны и заскорузлы. Вид просто страшный, хорошо, что я не вижу. – Ты точно… – Алиса подмигнула. – Ну это, не безобразничал? – Дура. Полная и бесповоротная. – Ага, бесповоротная… Что-то я чешуся… Помнится, у тебя, Рыбинск, была куча блох, ты их все время жарил и жрал… Ничего омерзительнее в жизни не видела. Жареные блохи, это ужасно… Дэв… – Что? – Я что-то ничего не помню, а? И чешусь. – Мы все чешемся, – ответил я. – Образ жизни такой. – Воды горячей, что ли, нет? – поморщилась она. – Смотри, Рыбинск, покроемся коростой… – Будем как коростель, – сказал я. Алиса хихикнула. – Коростель… Нравится мне это слово, надо запомнить его. У нас коростель какой водится? – Нет вроде. – Ясно. Дэв, ты, кажется, жениться хотел? Как успехи? Я пожал плечами. Как успехи? Никак. Какая уж там женитьба, еле живой, а теперь еще и без пальцев. И не вижу. – Неужели не нашел никого достойного? – осведомилась Алиса. – Такой выдающийся человек, и никого? Или ты это… Меня дожидался? – Дура ты, – сказал я. – Ничего с тобой не делается. Тебе по голове приложили, но, кажется, на благо это не пошло, совсем не пошло… – Это я так, на всякий случай… – Алиса зевнула. – Я тебе верю, Рыбинск. Что так холодно-то? – Зима. Прекрасное слово. Алиса зашуршала, укрывалась газетами. – Что-то я себя не очень хорошо чувствую, – сказала она. – Когда домой пойдем? Домой… Где этот дом? Дом – это потом. В слона, вот куда, там хорошо, пусть Егор радуется. – Скоро, – ответил я. – Скоро домой. В слона. Мы тут в слонах живем. – Так и знала. В слонах живут. Егор закашлялся. – У него, кажется, жаба, – сказала Алиса. – Жаба? Мне было приятно. Говорить с ней. О ерунде. О Рыбинске, о жабах каких-то дурацких, давно не слышал ее голоса. Почти год. Больше года. Как идет время. Не успеешь глазом моргнуть, и вот ты уже старый, хромой и бесполезный. Я уже хромой. Пальцев не хватает, жить без ножных пальцев не так уж удобно, ведет в сторону, покачивает. Пол-уха тоже нет, слышать плохо буду. Я уж не говорю про глаза. Ничего. – Какая еще жаба? – спросил я. – Грудная, – ответила Алиса. – Он, наверное, икры нажрался, теперь у него внутри жаба. Жаба кашляет, и он кашляет… Ему серебряную дробь надо глотать. – От жабы? – От жабы. А вообще где мы? Алиса огляделась. – Как бы ответить правильно… Я тоже огляделся. – В заднице, видимо? – опередила меня Алиса. – Очень на тебя похоже, Рыбинск. Куда бы ты ни пошел, всегда в какую-нибудь дрянь влетаешь. Что-то местность незнакомая… Мы не в Рыбинске случайно? Не, не отвечай, а то я с собой покончу. У меня сейчас психика нестабильна. Послушай, как там тебя, Прыщ? Ты пукалку убери, а то выстрелить можешь. Я вообще не могу, когда в меня целятся, – изжога начинается. – Она что, очнулась? – спросил Егор. – Еще один. – Алиса зашуршала бумагой. – Дэв, ты вообще как, специально их прикармливаешь? Дураков? Я кивнул Егору. Он, кажется, опустил двустволку. – Вот и правильно, – сказала Алиса. – Не стоит с ружьем баловáться, можно отстрелить себе что-нибудь полезное, спроси у Дэва, он знает, какое это горе… Так вот, Прыщ, теперь я тут главная, ты меня слушайся. Рыбец – он слабоумный и убивать любит… |