Книга Что такое любовь…, страница 9 – Энн Макалистер

— В Денвере? — переспросила Милли.

— Да, на родео, — начал объяснять Кэш, когда увидел непонимание в ее глазах.

— О, конечно, — застенчиво улыбнулась она. — Просто сегодня я впервые была на родео, поэтому сразу не поняла тебя.

— Не может быть! — Кэш был поражен. Милли промолвила:

— Мой отец — владелец магазина, а не ранчо.

— Но ведь Монтана — любимый штат ковбоев.

— Мы никогда не ходили на родео. Папа не очень хорошо относится к ковбоям.

Да, Кэш знал, что есть такие люди, которые судят других до того, как встретятся с ними.

Но вины Милли нет в том, что ее отец такой человек.

— Он много потерял. Мы, ковбои, — отличные ребята. — Он постарался произнести эти слова как можно беззаботнее.

— Конечно, — согласилась Милли почему-то печально. Она вздохнула, а потом решительно добавила: — Но я не такая, как мой отец.

Их взгляды встретились. На мгновение все для него перестало существовать. Крик Милли привел его в чувство:

— Бекон горит!

Она повернулась к плите. Кэш почувствовал облегчение. Ему надо было прийти в себя.

Интересно, испытывает ли она то же, что и он?

— Расскажи мне о себе. Откуда ты? — Ее голос вывел его из задумчивого состояния.

— Из Оклахомы. Я там родился. Но мы часто переезжали, и сейчас мои родители живут в Техасе.

Кэш каждый год менял школу. Его отец не мог долго жить на одном месте. Лен Каллаган всегда считал, что где-то непременно есть работа получше. И они переезжали. Их семья объехала весь юг Америки. Кэш мог по праву сказать, что он, его братья и сестра выросли в дороге.

Около трех лет назад родители наконец купили в Техасе маленький домик с великолепными пастбищами и до сих пор жили там.

В семье Милли из поколения в поколение переходил бакалейный магазинчик. Для его же родни не была характерна такая привязанность к чему-либо.

— Сколько времени у твоей семьи этот магазин? — спросил Кэш.

— С тысяча девятьсот третьего года. Невероятно!

— В моей работе восемь секунд — самый большой срок.

— Это естественно. У тебя такая работа. Как долго ты занимаешься этим?

Кэш начал рассказывать ей о том, как в первый раз увидел диких лошадей и полюбил их грациозность, свободолюбие, непокорность. С того времени он думал только об этих гордых созданиях. Наверное, поэтому Кэш и стал участвовать в родео.

— Нет на свете ничего, что могло бы сравниться с укрощением этих животных, — торжественно заявил он.

Обычно Кэш не говорил о себе. Даже Ральф и Пит знали о нем немного. Ни с кем еще Кэш не делился своими чувствами, надеждами и мечтами, потому что, как он думал, никого это не интересовало. Милли же, казалось, была действительно обеспокоена его судьбой.

Она приготовила еду, поставила на стол блюда и села напротив Кэша. Беседа продолжалась.

Милли поведала ему о двух годах, которые провела в колледже, о своей семье: родителях, сестре, племяннике и старшем брате.

Потом она рассказала о курсах бухгалтеров, которые она посещала, о своих планах на будущее.

— Я не останусь в Ливингстоне, — решительно произнесла девушка. — Я хочу посмотреть мир.

— Неплохая идея, — усмехнулся Кэш.

— А начну с Нью-Мексико. Там живет мой брат Ричард. Он фотограф.

Когда Кэш услышал это имя, то вспомнил, что видел работы Ричарда Малоуна либо в Прескотте, либо в Альбукерке.

Милли обрадовалась:

— Согласись, он непревзойденный фотограф.

Кэш это признал.

— А моя сестра Долли, — продолжала Милли, — писательница. Она пишет для детей. Ее истории удивительно хороши. Дети от них в восторге.

— А что делаешь ты? — спросил Кэш.

— Я рисую.

Он осмотрел комнату, но не увидел ни картин, ни красок, ни холстов, ни кисточек. Кэш вопросительно взглянул на девушку.

— Ладно, сдаюсь. — Милли лукаво улыбнулась. — Я ничего не делаю. Я — созерцатель, так же как и моя мама.

— А твой отец?

— Папа... есть папа. Он ничего не создает, ничего не ценит, только приказывает.

— Ты всегда выполняешь его приказы?

— Всегда, — с отвращением сказала Милли, как будто сожалела, что у нее не хватает смелости противостоять отцу.

Кэш не стал больше задавать вопросы, почувствовав, что Милли не хочет говорить о своем отце.

— Очень вкусно. Ты великолепно готовишь, — сменил тему Кэш.

— Хочешь добавки? — вежливо предложила она.

— Нет, спасибо, я уже сыт.

Кэш наелся. Боль утихла. Ему захотелось спать.

Милли убрала посуду, и снова его очаровали необычайная легкость и грациозность ее движений. Она действовала на кухне так же умело, как и он на родео. Девушка управлялась с кухонными приборами не менее искусно, чем он с дикими лошадьми.

Кэш привстал и сделал несколько шагов. Милли внезапно повернулась и случайно задела его. Все адские страдания, которые доставляли ему ушибы, вернулись.

Он пошатнулся.

— Что... что случилось? Я сделала тебе больно? — забеспокоилась Милли.

— Ничего... все в порядке, — прошептал он. — Просто неловко повернулся.

Кэш сожалел, что не наложил повязку. Заметив, что ему плохо, Милли проговорила:

— Я могу забинтовать тебе плечо и грудь. Я умею.

Кэш пошел за своей дорожной сумкой, в которой всегда держал бинты.

Затем, вернувшись, постарался снять рубашку так, чтобы не вызвать боль, но у него это не получилось.

— Дай я помогу, — предложила Милли.

Она быстро сняла с него рубашку. Ее движения были легки и умелы. Он чувствовал, что ее прикосновения приятны, ее теплое дыхание заставляло его сердце биться сильнее.

Наконец она забинтовала грудь. Ей осталось наложить повязку на плечо.

— Ложись, — потребовала Милли.

Кэш осмотрел квартиру. Кушетка слишком мала для него. Он был готов уже лечь на холодный, твердый дубовый пол, но Милли сказала:

— Пойдем в мою комнату.

Кэш удивленно посмотрел на девушку, но без возражений последовал туда, куда она указала.

Комната оказалась небольшой, но достаточно уютной.

— Мне здесь нравится, — проговорил Кэш. Он взглянул на Милли и увидел, что она нервничает. Очевидно, девушка осознала, что привела незнакомого человека к себе в спальню. — Ты боишься меня? — спросил он прямо.

— Нет, я занимаюсь... дзюдо.