Книга День надежды, страница 10 – Кейт Хьюит

Да уж, в этом весь Лукас, подумалось Райноне. Она хотела было что-то ответить, но Лукас перебил ее прежде, чем она успела открыть рот:

—Одевайся. Буду ждать у двери.

И он вылетел в открытую дверь как раз тогда, когда Аннабель вздумала зареветь от голода.

Райнона склонилась над ней, схватила и вместе с девочкой на руках стала готовить бутылочку овощной смеси. Затем быстренько оделась, собрала вещи и вышла.

—Я готова.

—Отлично, — Лукас стоял, прислонившись к стене, руки на груди.

Он был в потертых джинсах и простой футболке.

—Твои вещи отнесут в самолет, — сказал он. — Идем.

И ей не оставалось ничего другого, как только последовать за ним по коридору.

Лукас сидел в самолете в мрачном состоянии духа. Утренние газеты не порадовали его новостями. И уже этим утром отец узнает, как его «подвел» сын.

И все же мысль об отце не казалась такой страшной, когда Лукас смотрел на Райнону и малышку, мирно спящую на ее руках.

Теперь он знал наверняка, что девушка не шантажистка, но все равно не доверял ей полностью. Не мог доверять той, которая желает избавиться от маленького ребенка, и неважно, каковы ее объяснения на сей счет.

Райнона считает, что тем самым обеспечит ребенку лучшее будущее, но он-то понимал, насколько она неправа.

Да, наверное, это все из-за неопытности. Просто не умеет обращаться с детьми. Ей бы лучше вернуться к прежней жизни... к любовнику. От одной этой мысли его передернуло.

Неважно. Все это неважно.

Лукас покачал головой, пытаясь избавиться от наваждения. Пойми: это совершенно другая ситуация, совершенно другая женщина, не надо все смешивать в одну кучу!

Он сосредоточился на малышке, которая спокойно лежала в руках Райноны. Ее темные волнистые волосы и прикрытые глаза напомнили ему о его детском возрасте. Казалось, она так похожа на Петракидесов. И если тест подтвердит это, она войдет в их семью полноправным членом.

И, надо признать, Райнона Дэвис никак не вписывается в картину их будущей жизни.

В этот момент Райнона нежно погладила девочку по головке, и нежная улыбка осветила ее лицо.

Казалось, малышка была небезразлична Райноне, но поверить в это было трудно. Лукас этого попросту не хотел. Было бы гораздо проще их разлучить сейчас, пока обе еще не привыкли друг к другу. Как бы там ни было, он сумеет убедить ее вернуться в Уэльс и передать попечение на малышку ему и его семье.

Лукас продолжал смотреть на эту сладкую парочку, и невольно ему вспомнился поцелуй прошлым вечером. Это, конечно, была ошибка с его стороны. Он не переставал удивляться, как его угораздило влюбиться в эту женщину, вроде бы ничем не примечательную.

Но неважно. Он никогда не поддавался временной страсти. Обязанности, долг — вот что для него всегда было на первом месте!

Два часа спустя самолет приземлился на частном аэродроме Петракидесов.

Райнона сонно смотрела на блестевшее в иллюминаторе сине-зеленое Эгейское море, на каменистый берег, ведущий в сады, и огромную виллу из белого гладкого камня.

—Идем, — сказал Лукас, беря ее за руку и помогая выбраться из самолета. — Отец нас ждет.

Райнона переложила спящую Аннабель на другое плечо и шагнула на солнцепек. Девушка втянула сухой воздух, в котором чувствовался запах розмарина и оливковых деревьев в сочетании с соленым морским запахом. Аннабель встрепенулась и потерла глаза кулачками, а затем с удивлением и испугом осмотрелась.

—Ждите здесь.

Лукас остановил девушку твердой рукой.

К ним направлялся высокий седовласый мужчина. Райнона догадалась, что это и есть Тео Петракидес, основатель империи недвижимости Петракидесов. Выглядел он разгневанным.

Девушка шагнула в тень самолета и наблюдала оттуда за встречей двух мужчин.

Тео что-то быстро говорил по-гречески. Лукас отвечал. Мускулы на лице активно двигались, но голос был твердым и спокойным, поза почти расслабленной.

А этот человек умеет себя контролировать. Кто-кто, а он в своей жизни не руководствовался эмоциями или страстями.

В свете этого... как же быть с прошлым вечером? Райнона помотала головой, чтобы избавиться от ненужных мыслей.

Прошлым вечером оба поддались слабости. Как сказал Лукас, этого больше не повторится.

Неожиданно Аннабель заплакала, и Тео резко обернулся.

Райнона замерла, прижав девочку к груди. Старик медленно пошел к ней. В глазах его загорелся интерес.

—Так вот этот малыш. Ребенок Кристо? — медленно произнес он по-английски.

—Мы еще не знаем точно, — выговорила Райнона полушепотом.

—Незаконнорожденный.

Девушка дернулась, словно бы от пощечины. Невольно оглянулась на Лукаса и увидела, как тот покачал головой в молчаливом предостережении. И все же хоть она и сдержалась, но гнев клокотал внутри нее.

—Аннабель Уэстон находится под моей опекой, — медленно сказала она старику. — Я за нее отвечаю, и неважно, кто ее отец.

Тео посмотрел на нее со странным выражением на лице и пожал плечами.

—Увидим.

К горлу девушки подкатила паника, но она сдержала слова гнева. Неужели Тео тоже считает, что ее надо выкинуть из жизни девочки?

Господи, вот чего она совсем не хотела и не просчитала до конца.

Потому что ты веришь в сказки, объяснила она себе.

Тео шагнул прочь, и Лукас, приобняв Райнону за плечи, повел ее к дорожке, которая вела к вилле.

—Вам малышка не нужна, ни одному из вас, — упрекнула она его шепотом.

Лукас пожал плечами.

—Дело не в этом.

—Да, ясно, я поняла. Дело в ответственности. — Она тряхнула головой. — Для Аннабель я хотела бы большего.

—Боюсь, то, чего ты хочешь, не в моей компетенции, — проговорил тихо Лукас.

Она глянула на него и увидела решительное выражение его лица — и тут же ощутила страх. «Не в его компетенции», — мрачно повторила она про себя.

Час спустя Райнона беспокойно прохаживалась по комнате, которую отвели для нее и малышки. Помещение было просторным, с высокими потолками, с широким балконом, выходящим на море. Аннабель сидела на полу, весело играя с ракушками, которые Райнона достала из декоративного аквариума.

В дверь легонько постучали. Сердце девушки подпрыгнуло, и она, постаравшись собраться с мыслями, ответила:

—Войдите.

Дверь открыл Лукас. Он успел переодеться. Теперь на нем были простые джинсы и белая хлопчатобумажная рубашка. Верхние пуговицы были расстегнуты, обнажая мускулистую загорелую грудь.