Онлайн книга «Будь со мной всегда»
— И та, и другая. — Невозможно. Два разных человека. Кроме того, в течение пяти лет я не видел и намека на сексуальную штучку с кольцом в пупке. — Почему невозможно, Макс? Ты, как продюсер, режиссер и монтажер, имеешь множество граней. — Она пожала плечами. — Если ты можешь быть разносторонним, почему другие не могут? — Это не одно и то же. — Одно и то же. Мы все такие, какими нам нужно быть для людей, окружающих нас в данный момент. Морщинка залегла у него между бровей. — Не возводи меня на пьедестал, Дана, и не влюбляйся в меня. То, что есть между нами, великолепно, но я не способен дать того, что тебе нужно. Я не могу ответить на твою любовь. Тревога ручейком сбежала по позвоночнику, как тающий лед. Неужели Макс догадался о ее чувствах? Она старалась держаться непринужденно, потому что знала: это то, чего он хочет. — А кто тебе сказал, что я влюблена в тебя? — Ты. — Я никогда этого не говорила. — Сказала в субботу ночью. Паника и унижение охватили ее. Дана смутно припомнила, что говорила нечто подобное во сне. — Должно быть, мне что-то приснилось. Я не совсем помню… Он не выглядел убежденным. Однако дальнейшие протесты лишь усугубят дело. Она решила пойти в наступление. — Но, Макс, твоя работа по монтажу доказывает, что ты испытываешь чувства, которых, как утверждаешь, у тебя нет. Ты точно знаешь, какой кадр использовать, чтобы добиться наибольшего эффекта, когда использовать музыку, а когда дать героям говорить. Когда-то я читала, что великое кино не нуждается в диалогах, что сами выражения лиц актеров рассказывают историю. И ты делаешь это, Макс. Своим монтажным выбором ты раскрываешь историю через эмоции на лицах персонажей, и это изумительно. — Уметь смонтировать фильм — не то же самое, что уметь испытывать эмоции. — Я так не думаю. Он нахмурился. — У тебя слишком много веры в людей. — А у тебя слишком мало. Может, пора тебе попробовать доверять снова? — А тебе, может, пора прекратить психоанализ своего босса и вернуться к работе? Дана поморщилась от язвительности его тона и снова повернулась к своему столу. Но это не значит, что она отказалась от Макса Хадсона. Она только начала свою кампанию по его завоеванию. Дана закрыла входную дверь и остановилась. Было неестественно тихо. Макс должен быть дома, потому что его машина в гараже. Она направилась к лестнице. На втором этаже тоже тишина. — Макс? Нет ответа. Дана прошла в кухню и выложила из пакетов продукты, потом отнесла офисные папки на третий этаж. Макса и там не оказалось. Может, он спит? Еще только девять, слишком рано. Если только он… нездоров? Это могло объяснить странное, молчаливое настроение, в котором он пребывал весь день. Дверь его спальни оказалась открытой. Она заглянула туда, но ни в комнате, ни в ванной никого не было. Дана вышла в патио и огляделась. Где он может быть? Девушка уже повернулась, чтобы вновь зайти в дом, когда приметила в дальнем углу спиральную лестницу, ведущую на крышу. Она никогда не была там, даже не знала, что на крышу есть ход. Дверца была приоткрыта. С учащенно забившимся сердцем Дана поднялась по лесенке наверх. Макс сидел в складном кресле спиной к ней, лицом к мерцающей огнями долине внизу. Дана старалась не обращать внимание на головокружение. — Макс? — Возвращайся в дом, — проговорил он неестественно монотонным голосом. Тогда она заметила бутылку виски на полу возле его кресла. — Ты в порядке? — В полном. Что-то не похоже. Она осторожно прошла те несколько шагов, что разделяли их. — Я не знала, что на крышу можно выходить. — Дана, мне не нужна компания. Но она ему не поверила. В голосе его была пустота, которой она не слышала раньше. — Почему? — Иди вниз. — А если я откажусь, ты столкнешь меня? — Высота начинала давить на нее. Второго кресла не было, поэтому она присела на корточки с ним рядом. Он мельком взглянул на нее, и поднимающаяся луна осветила боль у него на лице. Сердце Даны сочувственно сжалось. — Что случилось, Макс? Я не оставлю тебя здесь одного, поэтому тебе лучше рассказать мне. — Бога ради, я не собираюсь спрыгнуть. — Я и не думала, что собираешься. Но что-то же привело тебя сюда. — Это не твое дело. — Оно стало моим, когда ты заставил меня переехать сюда, и еще больше, когда напугал меня до смерти, исчезнув. — Она умерла три года назад в этот день, и это моя вина. Ты это хотела услышать? — Он отвернулся, словно хотел взять эти слова назад. Дана слышала, что Карен разбилась на машине, но не знала, когда именно. — Твоя жена? — Да. — Макс протянул руку за бутылкой, еще почти полной. Он выпил, должно быть, всего несколько глотков. — Почему ты винишь себя? Я слышала, она уснула за рулем. — Мы были на вечеринке. Карен устала и умоляла меня уехать, но я был слишком занят решением всяких деловых вопросов, чтобы уехать домой. Мы остались Я заключил несколько сделок. Тогда я еще из кожи вон лез, чтобы доказать, что заслуживаю своей работы. — Он уставился в пространство. — Когда мы, наконец, отправились домой, я был слишком пьян, поэтому посадил ее за руль. А не должен был!.. Дана накрыла его руку своей. — Если ты был нетрезв, то поступил правильно. — Карен была беременна. Потому она так устала и все время просила уехать пораньше. Она хотела рассказать мне о беременности как раз после вечеринки. Хотела отпраздновать. Вдвоем. Ее сердце разрывалось от жалости. — Макс… — Карен уснула за рулем, съехала с дороги и врезалась в дерево. Она погибла, а я не получил ни царапины. Дана не могла говорить из-за кома в горле, поэтому просто сжала его руку. А затем сделала то единственное, что пришло ей в голову забралась к нему на колени и обняла. Он вначале застыл, но постепенно напряжение стало уходить из его мышц. Сильные руки обвили ее. — Ты не должен винить себя, Макс. Ты делал свою работу. Это был несчастный случай. Ужасный, трагический несчастный случай. Но в этом нет твоей вины. Он отыскал глазами ее глаза. — Ты никогда не убедишь меня в этом. И потому тебя нельзя любить меня. Я больше никогда не позволю себе полюбить снова. |