Онлайн книга «Собиратели голов»
Ухо часто расспрашивал Наташку о лабиринтах, скрытых под городом, а однажды попытался заставить ее нарисовать схему Коллектора. Что стало причиной небольшой, но крайне неприятной словесной стычки. — Наташа, не нужно ничего рисовать, — вмешался в разговор Борис. И честно объяснил свою позицию, не считая нужным скрывать ее от Уха: — Ты уже и так многое рассказала. Будет лучше, если хоть что-то останется у тебя в голове. Это повысит твою ценность. Если ты вдруг попадешь под шприц-ампулу, тебя, по крайней мере, не пустят в расход. Несколько секунд было тихо. — Ты дал плохой совет, Берест, — наконец процедил сквозь зубы Ухо. — А плохие советчики долго не живут. Тот, кто испортил дело своим советом однажды может сделать это и в следующий раз. Но тут уж взвилась Наташка. — Слушай, ты! — разъяренной кошкой набросилась она на Ухо. — Даже если бы я и хотела нарисовать точную схему Коллектора, то не смогла бы этого сделать. То, что я умею ориентироваться под землей но меткам, которые вы не поймете и даже не заметите, не значит, что я смогу научить этому других. Без меня вы все равно заблудитесь в Коллекторе. Это во-первых. А во-вторых… Голос Наташки звучал громко, решительно и зло. — Запомни, если с ним что-нибудь случится… — Она взглядом указала на Бориса. — Если ты или кто-нибудь из твоих прихвостней причинит ему вред, можешь навсегда забыть о моей помощи. Ничего рисовать Наташка не стала. Ухо больше не донимал ее расспросами и сделал вид, что проглотил отказ. Однако тревожный осадок после этого разговора остался надолго. Ухо не походил на человека, который прощает тех, кто переходит ему дорогу и препятствует его планам. Но пока он был заинтересован в Наташке, можно было не волноваться. Чернявая ясно дала понять, при каких условиях она согласна сотрудничать. …Осень в этом году выдалась поздней и мягкой. Еще стояли погожие деньки, но скудная зелень на городских улицах уже пожелтела и усохла. По ночам было сыро и промозгло. Да и днем все явственнее ощущался особый запах, который ни с чем не спутать. Запах приближающихся холодов и смутного осеннего беспокойства. Дни проносились, как вода в Коллекторе. Борис нутром чувствовал: время, отпущенное хэдами для того, чтобы заманить в город-ловушку побольше двуногой дичи, истекало. Впрочем, это ощущал не он один. — Скоро пожалуют, — как-то сказал Ухо, задумчиво глядя в пасмурное вечернее небо. — Зимой охотиться хэдам не с руки. Так что заявятся сейчас, на излете бабьего лета. Ухо как в воду глядел. Пару дней спустя рация на его поясе разразилась тревожным хрипом. На связь вышел дозор внешнего блокпоста, расположенного над коллекторным стоком. Наблюдатели сообщили о вертушке в небе. Потом — о бронеколонне, двигавшейся в их сторону вдоль русла стока. Борис и Наташка находились рядом с Ухо и слышали переговоры с блокпостом. — Сколько машин? — спросил Ухо дозорного. — Три, пять, семь… — начал считать тот. — Восемь бэтээров. Две тресовозки. Два броневика… Судя по всему, это был передовой отряд. Или разведка. — Продолжать наблюдение, — приказал Ухо. — Связь не отключать. Докладывать обо всем, что происходит. Отступать только по моей команде. Путь отхода — через Коллектор. До коллекторной заставы тоннель прямой — не заблудитесь. Там вас встретят. — Есть, — по-военному коротко ответил наблюдатель. Ухо не зря задержал дозор. От первых сведений о противнике многое зависело. Чем раньше станет известно о сути произошедшей у хэдхантеров реорганизации, тем лучше. Ухо переключил рацию на общий канал. — Внимание всем! Хэды у города. Возможен штурм. Повторяю, возможен штурм. Этого было достаточно, чтобы разбросанные по Ставродару заслоны, мобильные группы, автономные пары и тройки пришли в движение. Боевая машина дикого Союза готовилась к бою. Но с чем ей предстоит столкнуться, пока не было ясно. — Доложить о готовности, — потребовал Ухо. Рация отозвалась чередой бесконечных «готов-готов-готов-готов…» Приняв доклады командиров, Ухо снова переключился на связь с дозором, наблюдавшим за хэдами. — Что там у вас? — Колонна остановилась и… — Говоривший вдруг запнулся. — Что? — Хрень там какая-то происходит! — Не понял. — Что-то не то с этими хэдами, — проскрипела рация. В голосе дозорного даже сквозь помехи слышалось изумление на грани шока. — Что «не то»?! — потребовал объяснений Ухо. — Стволы у них другие? Снаряга? — Стволы — да… Не «калаши»… Винтовки вроде какие-то… с оптикой… Но не в этом дело… Наблюдатель говорил с заметными паузами. Борис представил, как, прильнув к биноклю, тот всматривается сейчас в приближающегося противника. — Что еще? — Странно… — озадаченно пробормотал наблюдатель. — Ничего не понимаю… Они… они как будто… не-е, не может этого быть… — Да толком объясни, мать твою! — потерял терпение Ухо. Объяснений, однако, он не дождался. — Заметили, суки! — разобрал Борис всполошенный вскрик. В следующее мгновение связь оборвалась. Хрипы из динамиков переросли в пронзительный свист, от которого заныли уши. На вызовы Уха никто не откликался. Наверное, некому было. Судя по всему, дозор засекли и сняли. Рация хрипела, свистела, давилась помехами… — Начинается, — пробормотал Ухо. А поскольку начиналось все у коллекторного стока… — Думаешь, хэды полезут под землю? — спросил Борис. — Если это не отвлекающий маневр, то — да, — отозвался Ухо. — Я бы, во всяком случае, на их месте попробовал. Хотя даже если они пойдут поверху, то все равно не минуют коллекторной заставы. Там будет первый бой. Берест? Ухо вдруг резко повернулся к нему. — Отправишься на заставу с группой Деда. Дед стоял неподалеку — возле легковушки с распахнутыми дверцами — и о чем-то разговаривал с Шило. На левом плече, под подбородком, у Деда висела рация. Сейчас он возглавлял небольшую мобильную группу, дежурившую у колизея. В машине Борис заметил Корня. Вот уж кого бы ему не хотелось иметь в попутчиках и тем более — в соратниках. — Ты хорошо знаешь хэдов, — продолжал Ухо. Борис невесело усмехнулся. Еще бы! Сам был хэдом. Хотя и недолго. — Ты сможешь увидеть больше, чем другие. Твоя задача: выяснить, что с ними не так. Ясно? — Да. Чего тут может быть неясного? — Я пойду с ним, — дернулась было Наташка. — Нет, ты останешься здесь, — осадил ее Ухо. — Но… |