Книга Сладкий капкан, страница 37 – Делла Сванхольм

— Это еще надо доказать, — с досадой произнесла блондинка, не привыкшая проигрывать. — Может, они на самом деле сладкая парочка.

— Не говори так! Это была бы настоящая трагедия! — возмутилась ее подруга.

— К сожалению, весь современный мир переполнен такими трагедиями, — пожала плечами блондинка.

Девушка-гид провела всех в музей, где после уличной влажной жары было особенно приятно ощутить по контрасту уютную кондиционированную прохладу.

— Сейчас к вам выйдет владелица нашего музея — мадам Лок, — торжественно произнесла она.

И вот в проходе показалась очень изящная молодая женщина. Она была одета в изысканное платье из темно-зеленого шелка, отделанного золотой нитью. Ее светло-каштановые волосы были подняты вверх в замысловатую прическу, открывавшую высокую стройную шею, на которой мерцало изумрудное ожерелье.

— Дамы и господа, я рада приветствовать вас в нашем музее, — на безукоризненном английском начала мадам Лок и посмотрела на туристов. Наконец ее зеленые глаза остановились на Антуане. Она замерла, побледнела, снова посмотрела на него…

Антуан не отрываясь глядел на нее. Это была Николь!

Он протянул к ней руки и в два прыжка оказался рядом. О боже, как же он любит ее! Ему хотелось заключить ее в свои объятия и утешить, заставить забыть все страшное, что приключилось с ней, и помнить только о хорошем.

— Николь! Не исчезай! Я искал тебя повсюду и наконец нашел здесь! — воскликнул Антуан, и предательская влага блеснула в его карих глазах.

Антуан и Николь, сплетя руки, пристально смотрели друг на друга. Время словно остановилось. В помещении воцарилась абсолютная тишина. И вдруг она взорвалась яростными аплодисментами. Это аплодировали туристы, радовавшиеся как дети тому, что стали свидетелями необыкновенной встречи двух влюбленных.

— Ну, что я тебе говорила? — торжествовала брюнетка. — А ты все: трансвестит, не мужчина… Глупая ты, Луиза!

Блондинка неожиданно покраснела.

— Да, я ошиблась. Но ты бы не стала свидетельницей всей этой сцены, если бы не я — ведь именно я настояла на поездке на Тао!

— Да, сцена просто сказочная. Как в романе. Никто не поверит, если я расскажу об этом дома.

— Знаешь что, Дениза, лучше держи язык за зубами. О таком не болтают. Это настоящая любовь. Уж я-то в этом деле понимаю. — И блондинка победоносно посмотрела на подругу. Последнее слово все равно осталось за ней.

— Кажется, я здесь третий лишний. Думаю, Антуан теперь справится и без меня, — пробормотал себе под нос Этьен. Он протиснулся к девушке-гиду, с восторгом наблюдавшей эту сцену, и тихо прошептал ей на ухо: — Мадемуазель, если эта влюбленная парочка когда-нибудь начнет интересоваться, где Этьен Деверо, скажите им, что он уехал домой и будет ждать их приглашения на свадьбу.

— А кто такой этот Этьен Деверо? — удивилась девушка.

— Это я, — скромно потупил глаза Этьен.

Молодая тайка засмеялась.

Николь и Антуан сидели в маленьком уютном домике позади музея и молчали.

— Я не хочу знать, почему ты бежала из Франции, и никогда об этом не спрошу. Захочешь, сама скажешь, — медленно начал Антуан. — Но знай: теперь я свободный человек. Ингрид развелась со мной и уехала с новым мужем-миллионером на его родину, в Южную Африку.

— Бедный миллионер, — тихо прошептала Николь. — Если бы он знал, на каком чудовище женился.

— Не будем о ней! — попросил Антуан. — Она не стоит нашего внимания.

— Да, не стоит, — согласилась Николь. Антуан встал и приблизился к ней.

— Ты прекрасна, — сказал он, гладя ее волосы. — И я рад, что тогда, в Перигоре, не сделал тебя своей любовницей. Ты из тех женщин, которые нужны на всю жизнь. Я люблю тебя, Николь, и буду любить всегда!

— Я это знаю, — еле слышно произнесла она. — Я тоже люблю тебя, Антуан. И буду любить всегда. Какое счастье, что мы оба свободны и что впереди у нас целая жизнь!

Антуан прижал ее к своей груди. Восторг нахлынул на Николь, и больше она не сопротивлялась…

— А ты знаешь, почему я выбрала себе такое имя — мадам Лок? — спросила она, когда они наконец пришли в себя после страстных объятий.

— Нет. Как я могу знать? Ты стала для меня загадкой.

Глаза Николь подернулись грустью.

— Я назвала себя «мадам Лок» от английского слова «lock» — «замок». Ведь после того, как я сбежала от тебя, мое сердце, как я считала, навсегда закрылось для любви.

— Теперь ты снова можешь стать Николь, прекрасной и желанной Николь, моей единственной настоящей возлюбленной. — Антуан вновь крепко прижал ее к себе. — Больше я никуда не отпущу тебя. И если раньше тебе казалось, что твое сердце навсегда закрыто для любви, то теперь, наоборот, оно будет всегда открыто для нее.

Николь блаженно вздохнула.

— Люби меня, Антуан! Люби так, как можешь только ты один на всем белом свете!

Их объятия стали бурными, и вскоре они вновь принадлежали друг другу — принадлежали беззаветно и страстно, постигая такие сияющие высоты любви, которые, казалось, были недоступны простым смертным.

Они заснули под шум моря. А когда проснулись, уже был день. Ярко светило тропическое солнце, в гуще пальм пели экзотические птицы, а незнакомые Антуану цветы источали сладостные ароматы.

— Как хорошо здесь! Настоящий рай! — воскликнул Антуан. — Разве, живя здесь, можно желать чего-либо иного? — И он внимательно посмотрел в глаза любимой.

— Конечно, можно, — ответила Николь. — Я, например, желаю вернуться в Перигор. Поцеловать дядюшку Бено, а ночью… — она лукаво посмотрела на Антуана, — пойти с тобой в лес и научить тебя собирать трюфели.

Как же близка она была к тому, чтобы потерять его навсегда! И разве это не чудо, что он нашел ее на маленьком островке, затерянном в Сиамском заливе, куда она сбежала, спасаясь от любви? А любовь оказалась сильнее. Какое же счастье, что впереди у них вся жизнь!