Книга Одинокая девушка, страница 31 – Лилиан Пик

— Нет, лучше вообразите, что целуете Мэттью. Может быть, это поможет.

Он выжидательно наклонил голову, и девушка поняла, что у нее просто нет выбора. Она потянулась, слегка коснулась губами его губ и сразу отпрянула.

— Если вы так целуете Мэттью, — скривился Алан, — то я могу сказать только: бедный Мэттью! А теперь, — он обнял ее еще крепче, — я покажу вам, как я целую Марго.

— Нет, не делайте этого. — Лоррен хотела вырваться, но он лишь вызывающе ухмыльнулся:

— Марго никогда не сопротивляется. Она всегда готова целоваться.

С этими словами он страстным поцелуем впился в ее губы, и девушка мгновенно забыла обо всем на свете. Время исчезло, и она тонула в этом море наслаждения, погружаясь в него все глубже и глубже. Наконец он отстранил ее от себя, и ей показалось, будто сильный пловец вытащил ее на поверхность. Совершенно ослабевшая и безвольная, лежала она в его руках.

Через минуту он отпустил ее, и Лоррен, совершенно ошеломленная, села в кресло. В это время в замке щелкнул ключ и вошли Берил и Джеймс. Алан встретил их у двери в столовую.

— Привет всем. — Берил посмотрела на Алана и перевела взгляд на Лоррен. — Понравился концерт?

— Очень, спасибо. — Лоррен постаралась улыбнуться как можно естественнее.

— А Мэттью здесь? — спросил Джеймс. — Я думал, что застану его.

— Нет, он поехал провожать домой Анну. Меня привез Алан.

— Разумное решение, — заметила Берил: — Садитесь, Алан, не уходите.

Он вернулся и присел на ручку кресла Лоррен, насмешливо взглянув на нее:

— Не возражаете, если я разделю с вами кресло?

— Как будто что-то изменится, если я буду возражать, — ответила она весело, но ее глаза вспыхнули.

Джеймс пристально посмотрел на нее.

— Ты выглядишь очаровательно, дорогая, — заметил он.

— Она всегда такая, — вставил Алан, — даже когда злится. А это бывает довольно часто, особенно в моем присутствии.

— В самом деле? — удивился Джеймс. — Вы что же, так не ладите друг с другом?

— Мы постоянно ссоримся, — покачал головой Алан. — Эта девушка — настоящий боец. Сражается со всем на свете, даже с неизбежным.

Лоррен резко вскинула голову и с немым вопросом посмотрела на него, но так и не нашла ответа. Его глаза были такими же бездонными, непостижимыми и насмешливыми, как и всегда, и это так разозлило ее, что ее взгляд стал ледяным, будто она намеревалась застудить этого наглеца до самых костей. Алан громко расхохотался.

— Видите, она и сейчас сражается со мной, только взглядом!

Джеймс оказался очень заинтересованным зрителем, и Лоррен была рада, когда мать принесла теплое какао и подала ему чашку. Сев в кресло, Берил повернулась к Алану и, словно Лоррен не было в комнате, спросила его:

— Не кажется ли вам, что она наконец вылупилась из своей скорлупы?

Алан взял девушку за подбородок, повернул к себе и изучающе уставился на нее.

— Не знаю, — задумчиво ответил он, — мне кажется, что у нее еще осталось небольшое укрытие, куда она всегда может спрятаться, убежать прочь от всех, как только почувствует в этом необходимость... Лоррен, как говорят, девушка «себе на уме».

— Все, я устала, — сказала Лоррен, вставая.

— Если это намек, — Алан лениво поднялся, — я его понял. Всем спокойной ночи! — Он не спеша направился к двери, оглянулся и вызывающе улыбнулся Лоррен: — Спокойной ночи, цыпленок! — и притворно выставил руки, будто защищаясь от нападения.

Берил и Джеймс рассмеялись.

Приближалось Рождество. Лоррен уже купила для всех подарки, праздничный кекс был готов и покрыт толстым слоем миндальной пасты. Вечером, когда матери не было дома, девушка решила закончить украшение кекса, залив его сахарной глазурью. Из кухни она услышала, как Алан спускается вниз по лестнице, и напряглась. Он остановился в дверях, наблюдая, как Лоррен размазывает белую вязкую массу по кексу.

— Это пахнет и выглядит так великолепно, что мне уже не хочется уезжать на Рождество домой, — заметил он.

Лоррен взглянула на него, но, увидев сардоническую усмешку, поняла, что тоскливая нотка только послышалась ей. Равнодушно и безо всякого интереса она спросила:

— Вы уезжаете?

— Моя мама останется одна, если я не приеду, — тихо ответил он.

Лоррен поставила в середину кекса маленькую елочку и рядом с ней — фигурку Санта-Клауса с большим набитым мешком.

— Ждете гостей на праздник? — спросил Алан небрежно.

— Джеймс и Мэттью, — кивнула она. — Они будут приходить каждый день. — Лоррен осторожно перенесла кекс на другое место, сполоснула руки от сахарной пудры и вытерла их полотенцем. Затем спросила:

— Вы что-то хотели?

— Помните мое обещание сделать для вас несколько заметок о газетах?

— Помню, — спокойно ответила она и пожала плечами.

— Я уже все подготовил, так что вы сможете ими воспользоваться. Если вы сейчас свободны, я приглашаю вас к себе, и мы вместе посмотрим, что у меня получилось. — Он смотрел на нее дерзко и насмешливо. — Если вы, конечно, доверитесь безнравственному, бессовестному и похотливому журналисту.

— Я... думаю, что смогу довериться.

— А вы вполне в этом уверены? Я спрашиваю потому, что, если вы вздумаете кричать, взывая о помощи, никто не придет на выручку. В доме никого нет.

Лоррен, молча, величественно проследовала мимо него к лестнице и поднялась в комнату Алана. Он шел за ней, в притворном изумлении схватившись за голову:

— О небо! Девушка мне доверяет!

Они дружно рассмеялись, и Алан, закрыв дверь, указал ей на стул у стола. Лоррен села и с интересом посмотрела на разложенные перед ней бумаги. Пододвинув один из листов, она начала его просматривать, но Алан забрал его.

— Вам нет необходимости это читать, — сказал он.

— Жаль, это очень интересно.

— Здесь много всего интересного, но мы будем работать над вашим материалом, не над моим.

Он взял со стола целую стопку бумаг с записями и перелистал. Лоррен несколько минут с интересом наблюдала за ним и воинственнее, чем хотела, заявила:

— Я никак не могу понять, почему такой интеллигентный, получивший прекрасное образование человек, как вы, мог опуститься до обычного уровня подневольного журналиста?

Он повернулся, с сожалением посмотрел на нее и холодно сказал:

— Прежде чем мы приступим к нашим делам, мне, похоже, придется прочесть вам лекцию, иначе все это, — он коснулся рукой записей, — будет только пустой и ненужной макулатурой. — Алан сел на стул и положил ногу на ногу. — С вашей одержимой ненавистью к газетам и людям, которые их делают, вы, наверно, считаете, что все редакции нужно в принудительном порядке закрыть, а все газеты запретить?