Онлайн книга «"Дорогой, ты меня слушаешь? Тогда повтори, что я сейчас сказала…"»
|
Как-то один из них – невыносимый сноб, – смеясь, объяснил вам, что в тяжелые времена зарабатывает писанием. – И что же вы пишете? – заинтересовавшись, спросили вы. – Письмо моему отцу. Вам остается только прижать к стенке самых близких подруг. Самые старшие из них никогда не работали (только по дому). И жили, таким образом, на те деньги, которые им ежемесячно выдавал их Господин и Повелитель «на хозяйство и на булавки». (Вы терпеть не можете этого дурацкого выражения «на булавки». Есть в нем что-то унизительное.) Поэтому их финансовое благополучие напрямую зависело от щедрости или скупости благоверного. Потому что скупые мужчины существуют. Да, да! Гарпагоны, которые скорее умрут, чем потратят лишнюю копейку. У вашей подруги Жизель муж потребовал список хозяйственных трат на следующий день после свадьбы. Она подчинилась – а что делать? – и написала в расходной книге, переплетенной, под старину, черным сукном: 12 июня, понедельник Лук-порей 2 франка 75 Картошка 7 франков 45 Мясо 46 франков 10 Абрикосы 9 франков 30 Разное 10000 франков К счастью, у ее супруга было чувство юмора. Он расхохотался и больше никогда не требовал у нее никаких отчетов. Проявлял даже щедрость на протяжении всей их совместной жизни. А вот другой вашей подруге Кристине муж, миллионер и скупердяй регулярно выдавал деньги на хозяйство, но... требовал расписку! Она считала, что у него невроз на почве денег – последствие тяжелого детства в интернате. До тех пор, пока при разводе он не потребовал назад все выданные суммы! Одной из ваших сестер в мужья тоже достался крохобор, и как-то раз, когда ей осточертело препираться из-за колготок, последовав вашему мудрому совету, она схватила детский пластмассовый револьвер, очень похожий на настоящий, и приставила его к виску супруга. – Артур, если ты немедленно не подпишешь мне доверенность на свой банковский счет, я убью тебя, – ледяным тоном сказала она. Испуганный Артур подписал. К сведенью: многие мужчины, которые с закрытыми глазами доверяют воспитание детей женам, ни за что на свете не назовут им даже приблизительную сумму их совместных семейных сбережений. В результате многие женщины немножко «подворовывают». На одном очень веселом заседании Женской Лиги вас посвятили в эту премудрость. Следует, например: – положить деньги семейного пособия (вернее, то, что от них остается) на ваш собственный банковский счет, а не на счет «Хозяйство-Дети»; – idem с медицинскими страховками, хотя врачи и лекарства оплачивались деньгами, предназначенными на «Дом»; – жульничать без зазрения совести, закупая продукты, и на выгаданные деньги подарить себе шелковый шейный платочек, на который спутник вашей жизни все равно не обратит внимания. Если же случится невероятное, и он его все-таки заметит и сделает вам комплимент, стоять на том, что он очень, очень старый (платок, а не спутник жизни); – каждый вечер спокойно вычищать все карманы и бумажник вашего благоверного, особенно если он не слишком аккуратный (как делала Моника Пантель, пока крутила роман с Одиберти); – приобрести себе по дешевке на ярмарке в Сен-Флуре платье из обглоданного (интересно кем) бархата и заявить, что оно стоило бешеных денег, хотя вы и торговались до посинения. Потому что, оказывается и какие-нибудь жалкие трусики стоят целое состояние, а налоги просто непомерны. В таком случае торговаться вполне прилично и даже необходимо (за исключением, увы, налогов). – А как же иначе?! – изумляются подруги и смотрят на вас как на ненормальную. – Мы все покупаем со скидками: требуем и получаем. Вы не верите своим ушам. Вы бы никогда на это не решились. Однако вы тоже умеете торговаться, научились еще в юности на базарах в Мекнесе. Это целое искусство. Сначала надо внимательно осмотреть, повертеть в руках медный поднос, хотя купить вы хотите белые домашние тапочки. Продавец-араб пулей вылетает откуда-то из глубин своей лавки: – Мечта, а не поднос!.. Настоящая медь!.. Сказочные узоры!.. – Не спорю. Сколько? – Не дорого... Совсем не дорого!.. На всем базаре не найдешь такого чудесного и такого дешевого подноса. – Сколько? – Тысячу франков. – Рехнулся? Какую цену заломил! А те белые тапочки, они почем? – Сто франков. – Сто франков! Так и разориться недолго! Даю пятьдесят. – Ты хочешь моей смерти!.. Девяносто. – Нет, пятьдесят. Я сказала пятьдесят франков. Торговец возводит глаза к небу, взывает к Аллаху и охает: – Восемьдесят пять... только ради тебя! – Нет. Восемьдесят пять все равно много. Ладно, значит, не судьба. До свидания. И вы отходите к соседней лавочке, продавец которой тоже уже бежит вам навстречу. Первый торговец, догоняя вас: – Вернись, красавица!.. Вернись! Отдаю за восемьдесят! – Семьдесят пять – и так и быть, беру эти ужасные тапки. – Согласен, семьдесят пять! Но мои дети умрут с голоду!.. Что, впрочем, не мешает ему упаковывать ваши тапки с широкой улыбкой, на которую вы отвечаете не менее широкой улыбкой. Семьдесят пять им красная цена. Но не станете же вы ломать такую же комедию в дорогом диоровском бутике, чтобы получить десятипроцентную скидку на флакон ваших любимых духов с ароматом ландыша. Ни у «Леклерка» ради скидки на маленькие бисквитные пирожные. Продавщица вызовет службу спасения, и ваш муж потребует у вас развод за «публичный позор». Хотя... Странное у вас и у Любимого Мужа отношение к деньгам. Вы, например, всегда боялись оказаться на старости лет в нищете и окончить жизнь в жутком, вонючем приюте, вроде того, куда бабушка возила вас по четвергам, чтобы одарить пирожными и связанными вашими руками шарфами слабоумных, пускающих слюни стариков. В семнадцать с половиной вы узнали, что значит голодать. Потом вы пахали как лошадь на трех работах (вас прозвали Бульдозером); так прошло несколько лет, потом вы стали наконец прилично зарабатывать... ... и сразу же начали откладывать деньги... ... на которые купили разрушенную ферму, ставшую, мало помалу, вашим домом, – и все это... ... НЕ ЗАНЯВ НИ ГРОША. Потому что слово «ЗАНИМАТЬ» было и остается для вас синонимом разорения и даже тюрьмы! Вы так до сих пор и не поняли, откуда у вас этот страх. Может, сказалось то, что оба ваши дедушки были банкирами и оба разорились. Занять означает для вас платить в полтора раза дороже за машину в течение пяти лет. Потом, по истечении трех, заболеть или, еще хуже, лишиться работы и, следовательно, не выплатить долг до конца. Тогда – оп-ля! – у вас отбирают ваш «пежо», мебель распродают с молотка и, возможно, вас самих сажают за решетку, как это случилось с маркизом де Садом. |