Книга Фея сластей, страница 27 – Линда Гуднайт

– Не на тебя, киска. На меня.

– Он не станет нашим новым папой?

Натали едва не уронила металлическую миску.

Если она даст волю чувствам, то лишь испугает Лили.

– Боюсь, что нет, малышка.

Лили шмыгнула носом, и по круглым щечкам покатились слезы. Натали опустилась на колени и обняла ее.

– Котенок, у нас все будет хорошо. Мы же жили без Купера и теперь проживем без него.

Нет, это неправда. У них не все было хорошо. Им было трудно. Ей по крайней мере. А когда появился Купер, она снова почувствовала себя женщиной. Он шутил, дарил подарки, ухаживал за ней, а она… она стала полагаться на него, зависеть от него… ну, не материально, конечно, а эмоционально. Он был ей необходим… как торту необходим сахар.

– Вы кричали друг на друга.

– Прости. Мы ссорились.

– Это из-за Розы. Она вредничает. Она говорит, папа не захотел бы, чтобы Купер был нашим новым папой, но это неправда. Папа нас любил. Он хотел нам счастья. Когда Купер с нами, то мы как будто целая семья.

У Натали на сердце были такая тяжесть и боль, словно она проглотила горячий кирпич.

– Купер все еще наш друг? – спросила Лили.

– Да, он наш друг. – Но в этом она не была уверена.

– Можно я ему позвоню?

Нет! Но вместо этого Натали сказала:

– Давай потом. – И вытерла мокрые от слез щеки девочки. – Хочешь помочь мне приготовить глазурь для торта? Ты сама выберешь краски.

– Я не хочу.

– А я хочу. – Роза, как ни в чем не бывало, вбежала на кухню. Вид у нее был довольный и… даже торжествующий.

Неужели Купер прав? Неужели она потворствовала дочери? Натали покачала головой:

– Нет, Роза. Тебе я этого не разрешу. Я недовольна тобой.

– Ну и не надо. – Роза пожала плечами. – Лили, пойдем играть в театр. Ты будешь директором.

Если бы Натали не была так расстроена, то, наверное, рассмеялась бы. А пока что она вернулась к работе и занималась выпечкой почти до утра. Разбивая яйца, замешивая тесто, она стонала, тихонько плакала и… думала, думала. Несколько раз женщина порывалась позвонить Регине и попросить совета и сочувствия, но время было позднее, чтобы беспокоить подругу. Впервые любимое занятие – выпечка тортов – ей совершенно не помогло успокоиться. Наверное, потому, что горе было слишком велико.

На следующее утро после беспокойной ночи и мучительных сновидений Натали с трудом поднялась с постели, приняла душ и оделась. Пора собирать девочек в школу. Сегодня ей предстояло много дел, так что об усталости лучше забыть. В довершение всех неприятностей Роза начала капризничать. После вчерашнего Натали была полна решимости не потакать дочери.

– Вставай и одевайся. И никаких жалоб.

Роза заплакала:

– Я плохо себя чувствую.

– Роза, я не шучу. Я устала, и нервы у меня на пределе. Сегодня твое хныканье ни к чему не приведет.

Но плач не прекратился.

– У меня живот болит. Я хочу пить.

Натали отправила Лили за водой и поставила Розе градусник.

– Роза Изабелла, даю слово, если температура нормальная, то тебе здорово попадет.

Температура была нормальная, но Натали показалось, что Роза не притворяется. Девочка выглядела вялой, взгляд тусклый, и она жаловалась на головную боль. Хотя Натали и одолевали сомнения, она все же перестраховалась, дала ей детский панадол и оставила обеих девочек дома. К десяти утра состояние Розы не изменилось, и Натали решила ехать в агентство вместе с детьми, так как ей было необходимо доставить образцы свадебных тортов.

Трудно быть одинокой мамой. Когда происходят подобные неприятности, хорошо иметь рядом опору. Она думала о Купере, сильном и надежном.

– Ты ужасно выглядишь, – сказала Джули, когда Натали появилась в агентстве. – Заболела?

– Розе нездоровится.

– Кто болен? – спросила вошедшая Калли.

– Роза, – ответила Джули. – Пожалуй, надо угостить ее пирожными и напоить молоком.

– Лучше шоколадом, – предложила Калли. – А что ты нам принесла, Нэт?

– Всего понемногу. Восемь образцов. И еще сдобную ватрушку с клубникой по совершенно новому рецепту.

«Красавицы» переглянулись.

– Что случилось? – Все знали, что когда Натали чем-то огорчена, то забывается в работе и может печь ночь напролет.

– Мы с Купером… – Она замолкла, не желая рассказывать о ссоре при Розе и Лили, но глаза у нее наполнились слезами.

Калли взяла близнецов за руки.

– Пойдемте, девочки. Тетя Калли угостит вас сладким, пока мама поговорит с тетей Беллой.

– О чем поговорит? – спросила появившаяся в дверях Белла. Но, стоило ей взглянуть на Натали, как она поняла: что-то стряслось. – Идем ко мне в кабинет, пока тебя не увидели наши невесты и не разбежались.

– Я так ужасно выгляжу?

– Как смятый банан.

– И чувствую себя точно так же. – Натали прошла следом за Беллой в ее залитый солнцем кабинет.

– Что случилось? – Белла уселась в кресло с высокой спинкой, обдав Натали запахом дорогих духов. – Этот красивый мальчишка тебя обидел и мне нужно его пожурить?

Натали не смогла удержаться от улыбки. Ну и шуточки у Беллы. Уж Купера никак не назовешь мальчишкой. Через минуту Натали выложила все подробности и была благодарна Белле за сочувственное внимание. Та слушала, не прерывая, а когда Натали не удержалась от слез, посоветовала:

– Поплачь, милая девочка. Моя мама всегда говорила, что слезы смывают нечистые мысли, и мы все видим яснее.

– Я люблю его, Белла.

Она похлопала Натали по коленке.

– И что ты собираешься делать?

– Не знаю. Он ушел от меня. – Натали закрыла лицо руками.

– Тебе не приходило в голову, что Купер, возможно, прав? Не слишком ли ты снисходительна с Розой?

– Она много пережила. Я не могу причинить ей еще больше горя.

– Душа моя, вы с Лили пережили то же самое. Нельзя позволять Розе верховодить.

– Она не плохая девочка.

– Она – бриллиант чистой воды, но и бриллиант нуждается в огранке.

– Ох, Белла. Я, право, не знаю. У нас с Купером никогда ничего не получится. Он так же, как и Джастин, одержим своей карьерой. Мало этого – он, как настоящий мачо, считает, что обязан заботиться обо мне. А я этого не хочу.

– Но почему тебя это так пугает?

– Джастин никогда не позволял мне ничего делать. Не разрешал работать.

– Мы сейчас говорим не о Джастине. Я ведь тоже вдова. Ты что, забыла? Я была замужем за Мэтью двадцать три года. Он был моей единственной любовью, и я не представляла себе, что смогу полюбить кого-нибудь еще. Но иногда любовь неожиданно захватывает тебя.