Онлайн книга «Не торопись сжигать мосты»
|
– Предупреждаю в последний раз, – прохрипел он. – А что потом? – тоном избалованной девчонки полюбопытствовала она. – Сейчас узнаешь. К черту омлет и все прочее! Он повернулся, подхватил ее на руки и закружил. – Ты с ума сошел! Мы здесь все перевернем. К счастью, спальня находилась совсем рядом, и Грегори ухитрился даже не споткнуться. Она уже сняла жакет, но оставалась еще блузка, и каждая пуговица превратилась в почти неприступный бастион. Ну вот, кажется, и все. Шелковая ткань соскользнула с плеч. Шеннон отступила, сбросила туфли, и Грегори нетерпеливо отшвырнул их в сторону. Он уже чувствовал дрожь ее тела, тепло матовой кожи. От нее исходил все тот же пленительно-волнующий аромат. Под прозрачным бюстгальтером темнели набухшие соски. Шеннон сама расстегнула молнию на юбке, и та неслышно сползла к ее ногам. Путаясь и чертыхаясь под нос, он поспешил раздеться. – Не спеши, – прошептала она. – У нас есть время. Легко сказать, не спеши. Его уже трясло от желания. Она была прекрасна, и он мог бы часами любоваться ею в каком-нибудь музее или кино, но здесь, рядом с кроватью, желание обладать этой красотой затмевало сознание. Шеннон откинулась на подушку и, согнув ноги в коленях, подняла бедра. Ревущий поток желания бросил его к ней, сметая, разбивая в щепки последние остатки самоконтроля, и Грегори, скрипнув зубами, устремился в водоворот забвения… Сколько дорог ведет к счастью? Много или только одна? И если много, то можно ли сразу выбрать верную, чтобы не плутать по извилистым тропам, не утыкаться в глухую стену, не растрачивать попусту время? Грегори не знал ответа. Обнимая за плечи прижавшуюся к нему Шеннон, он думал о том, что все-таки отыскал свою. – Ты не спишь? – прошептала она опухшими от поцелуев губами. – Тебе что-нибудь нужно? – Только ты. Он обнял ее еще крепче и держал так до тех пор, пока она не уснула. Где Шеннон? Где Грейс? Элси бродила по пустому особняку, не находя себе места. Она вернулась с работы час назад, усталая и голодная, а ее никто не встретил. А еще подруги. Перекусив наскоро тем, что нашлось в холодильнике – а нашлось там, разумеется, немногое, – она вышла в гостиную и попыталась отвлечь себя от тревожных мыслей у телевизора. Но ни сериал на избитую тему любовного треугольника, ни концерт по случаю юбилея королевы не смогли избавить ее от ощущения беспокойства. В конце концов Элси не выдержала и набрала номер Грегори. Трубку сняли только после пятого или шестого гудка. Голос Грегори прозвучал едва слышно, словно он не мог говорить громко из опасения выдать свое местонахождение. – Это Элси. Извини, если разбудила. – Я не спал. – Хорошо. Ты не знаешь, где Шеннон и Грейс? Я пришла домой, а здесь никого нет. – Грейс звонила Шеннон на сотовый и предупредила, что идет на последний сеанс с Полом. – Понятно, а Шеннон? Пауза. Может, не расслышал? Элси уже собралась повторить вопрос, когда Грегори пробормотал: – Шеннон у меня, так что спи и не волнуйся. Она со вздохом положила трубку. Ну вот, так всегда. У всех все как надо, и только у нее нет ничего. Продолжить литанию Элси не успела – зазвонил телефон. – Шеннон? – Э… нет. Это я, Марк. Марк Стилмен. Ты еще не спишь? И этот туда же! Мир как будто сговорился отправить ее в постель. – Нет, не сплю. – Я только хотел предложить… Нет, подумала Элси, хочешь сделать что-то как надо, сделай сам. – Никаких предложений, Марк. Приезжай сюда. И как можно быстрее. – Э… вообще-то именно это я и хотел предложить. Она шлепнула трубку на рычаг и рассмеялась. Негромко и счастливо. Если двое хотят одного и того же, их уже не остановишь. Эпилог Шасси коснулись бетона посадочной полосы, и «Боинг» легонько вздрогнул. Напряжение в салоне мгновенно сменилось оживленной суетой: взрослые поздравляли друг друга, дети уткнулись носами в стекла иллюминаторов, стюардессы заулыбались. Пробежав несколько сотен метров, авиалайнер остановился. Командир бодрым голосом сообщил, что полет благополучно завершился, поблагодарил всех за компанию и выразил надежду, что пассажиры и в следующий раз воспользуются услугами их верного партнера, компании «Бритиш эруэйз». Вирджиния Кэвендиш достала с полки сумочку и, подождав, пока схлынет поток самых нетерпеливых, ступила на проход. – Вам помочь? – осведомился ее сосед, молодой американец Крис, которого ждала трехмесячная стажировка в Британском музее. – Нет, Крис, спасибо. Меня встречает внук. – Я все-таки подойду к вам в зале прибытия. Знаете, у молодых людей часто возникают неотложные дела. – Надеюсь, Грег со своими делами разобрался. У него было для этого целых одиннадцать месяцев. – В таком случае всего вам наилучшего. Спасибо за приятное общение. – Мы еще увидимся, Крис. У меня есть кое-какие дела в Британском музее. – Если меня не изгонят за незнание английского, – отшутился американец. Вирджиния медленно спустилась по трапу. Вот и все. Она сделала то, что хотела. Подвела черту. Успокоила душу. Простилась с дочерью. Оставалось только убедиться, что и Грег за время ее отсутствия сумел решить главную проблему. Они разговаривали накануне, и в конце разговора он намекнул ей на некий сюрприз. – Надеюсь, после операции небольшие нервные потрясения тебе не противопоказаны? – Только приятные. – Ну, я бы сказал… – Перестань мямлить, Грег. И клади поскорее трубку, а то от твоего сюрприза ничего не останется. Ей действительно сделали операцию в центре Джонса Хопкинса, после которой хирург сказал, что впервые видит такое желание жить у восьмидесятидвухлетнего пациента. – Я не могу уйти, пока не успокою душу, доктор, – ответила Вирджиния. – Сколько мне еще осталось? – Вы путаете меня с Господом, – покачал головой врач. – И все-таки? Он вздохнул, взял ее морщинистую руку с дряблой кожей и пигментными пятнами. – Хорошо, я выскажу свое личное мнение. Не вижу ничего, что помешало бы вам прожить по крайней мере до девяноста. Вирджиния улыбнулась. – Спасибо, доктор. Даже если вы и набросили лет пять. Грегори заметил ее на секунду раньше. – Джини! Вирджиния успела заметить блеснувшие в его глазах слезы, и сердце сжалось от любви и нежности к этому мальчишке, ради которого она летала в Америку, ложилась под нож и вообще жила последнюю четверть века. |