Книга Чудеса в решете, страница 74 – Светлана Алешина

* * *

А Алексей Ромаев по-прежнему маялся. Ему было стыдно и боязно. Ну зачем он тогда поддался на это, зачем? Вот сейчас сидит как сыч и не отвечает на телефонные звонки. Хотя понимает, что рано или поздно его все равно достанут.

«И что на уме у этой дуры?» – нервно думал он и курил. Он уже почти не сомневался в том, что именно Регина виновата в смерти Насти. Он сразу об этом подумал, как только все случилось. Но побоялся высказать свои мысли вслух – с самого детства Ромаев был очень осторожным человеком.

В причастность Регины к смерти Насти не верил Карякин. Он скорее готов был допустить, что его Настя принимала наркотики, чем подозревать Регину. «До чего же порой пожилые мужчины становятся рабами своей страсти!» – подумалось Ромаеву.

Он не до конца понимал своего шефа – тогда, на похоронах Насти, он чуть не устроил скандал: обвинил Николая Лукашина в том, что тот приучил его дочь к наркотикам. Ему, Ромаеву, пришлось проявить чудеса дипломатии и посоветовать Лукашину от греха подальше скрыться из города, чтобы не нарваться на гнев Карякина.

Но, как ни странно, Карякин слишком быстро успокоился. Возможно, виной тому стали сбои в бизнесе. Он, Алексей, знал, откуда дует ветер – от Павлова и его людей в налоговой службе. И он, к сожалению, был к этому причастен. Так, самую малость, но причастен. Потому что помог Регине достать кое-какие документы.

А потом именно он выступил инициатором найма частного детектива, чтобы тот разгадал тайну смерти дочери шефа. Сам Карякин был против. Ромаеву пришлось убеждать его в нужности этого шага. А Карякин отмахивался, говорил, что сейчас не время – слишком много проблем в фирме. В принципе Карякин не очень-то стремился к огласке причин смерти дочери, боясь, что на его имидже отрицательно скажется пристрастие Насти к наркотикам. Пусть даже и мнимое – Ромаев был почти наверняка уверен в том, что Настя никогда их не употребляла. А Карякин готов был допустить такую возможность.

Ромаев надеялся на то, что Лариса, которая взялась за это дело, сумеет вывести на чистую воду Регину, соберет вещественные доказательства и уберет ее из его жизни теперь уже навсегда.

Но… Один раз он сорвался – у него давно не было женщины, к тому же Регина такая соблазнительная…

Ромаев не привык к крутым разборкам и старательно обходил в жизни все острые углы. Но сейчас он боялся разоблачения и напряженно ждал, чем же закончится расследование.

Именно в этом не очень приятном состоянии психики и застала Алексея Лариса Котова.

– Леша, привет, – почти весело сказала она, буквально ворвавшись в его рабочий кабинет.

Ромаев поднял на нее глаза и устало произнес, тщетно пытаясь придать лицу привычный вежливый американский адвокатский лоск:

– Какие-нибудь новости, Лариса Викторовна?

– Почти никаких, – ответила Лариса. – Хотя сейчас, я думаю, они появятся с твоей помощью.

– С моей? – удивился Алексей.

Вместо ответа Лариса вытащила диктофон и включила запись его разговора с Региной.

– Короче, у меня три вопроса, – жестко прокомментировала она свои действия. – Первый: что ты имел против Карякина. Второй: чем навредила Карякину Регина. И, наконец, третий: кто такой Павлов, которому, как я поняла, Регина должна немалую сумму денег. Если ты не ответишь на эти вопросы, я иду с этой записью к Карякину. Что лучше – решай сам.

Ромаев побледнел и потянулся к диктофону. Лариса проворно убрала его назад в сумочку.

«Вот тебе, бабушка, и Ларисин день!» – известный афоризм мигом перефразировался в голове у выпускника юридического института.

– Давай только, Лешенька, без глупостей, – предупредила его Лариса. – Самому же не нравится, когда детство играет сам знаешь где…

Ромаев безвольно опустился в кресло, достал очередную сигарету и закурил.

– Значит, так, – медленно начал он. – Начинаю с конца.

– Как тебе будет угодно, – усмехнулась Лариса.

– Павлов – это наш конкурент. Когда-то работал с Карякиным, потом они поссорились. Он открыл свою фирму и хочет убрать Карякина с дороги.

– Почему Регина должна ему деньги?

– Не знаю, – безразлично ответил Алексей. – Возможно, тот шантажирует ее тем, что спал с ней. Не знаю…

– Врешь, Рамазан! – угрожающе улыбнулась Лариса. – Потому что у тебя рыльце тоже в пуху. Ты ведь человек безвольный, тебя окрутить можно в два счета. Ты же тютя! Регина повертела перед тобой задом и втянула тебя в свои дела. Павлову нужны были какие-то документы, да? И ты помог ей их достать? Ты об этом, кстати, говоришь вот здесь.

Лариса снова обратила внимание Алексея на диктофон.

– Лариса Викторовна, скажите, вы знаете, кто убил Настьку? – сменил тему разговора Ромаев.

– Да.

– Это Регина Анненкова?

– Да. Только мне непонятно почему. Это должен знать ты, потому что ты с ней крутил темные делишки. Кстати, непонятно еще, не замешан ли ты во все… Судя по разговору, – Лариса кивнула на сумочку с диктофоном, – нет. Ну а если все же да, то в милиции разберутся. У них свои методы. Учитывая твои личностные особенности, признание в заказе на убийство из тебя выбьют быстро.

Ромаев смотрел на Ларису глазами, полными ужаса.

– Я предполагал, что это она, – прошептал он. – И я убедил шефа нанять тебя. Я хотел убрать ее к чертовой матери, чтобы не мешала.

– Моими руками?

– Сам я никак не мог этого сделать. Я всего лишь достал материалы, чтобы фирму слегка потрепала налоговая. Так, совсем слегка. Но Павлов требовал большего… – Покрасневший как рак Ромаев торопился, вываливая Ларисе слова скороговоркой. – Он хотел, чтобы нас совсем закрыли. Регина сначала переспала с ним из-за денег. А он сделал фотографии и шантажировал ее. Угрожал, что расскажет Карякину, и требовал, чтобы она спала с ним и дальше и доставала документы. А потом, когда я отказался участвовать, наехал и потребовал деньги.

– Почему Регина убила Настю?

– Я сам не понимаю…

– Это она лазила в компьютер Насти после ее смерти? – Лариса задавала вопросы быстро, чтобы не дать вконец деморализованному Ромаеву опомниться.

– Не знаю, – замотал головой Алексей. – Но в компьютерах она понимает, она секретаршей у Карякина одно время работала.

– Как проходил разговор между Региной и Настей в офисе? Ну, тот, о котором ты напоминал Регине по телефону.

– Бурно. Настя в чем-то упрекала Регину, а та огрызалась. Потом она – в смысле Регина – что-то сказала Насте, а та покраснела, заплакала и убежала.

«Об этом в компьютерном дневнике ни слова не говорится, – отметила Лариса. – Понятное дело – эти строчки, если они и были, стерла Регина».

– И больше ты ничего не знаешь?

– Нет, – замотал головой Алексей. – Я вообще только один раз… Карякина подставил… И то, потому что… Ну, словом…