Онлайн книга «Частное расследование»
|
Турецкий молча кивнул. — Значит, вирусоносителей зарегистрировано шестнадцать тысяч четыреста тридцать два, а больных пока только две тысячи семьсот восемьдесят девять. Но растет, все растет, в геометрической прогрессии. Турецкий кивнул, как показалось Сергею, почти удовлетворенно. — А убийства — за месяц? — Выросли на двенадцать процентов. — Самоубийства? — На тридцать девять процентов, ого! — Сергей даже сам удивился. — Неплохо, — процедил сквозь зубы Турецкий. — Гляди, перестраивается все же народ. Кто за кордон тикает, а кто и еще того дальше… А детская смертность, она как? — Ну, этого я не держу. — Зря. Это тоже отнюдь не пустяк. На девять процентов детская смертность за месяц выросла, скажу я тебе по секрету! Сергей, не понимая, куда клонит шеф, мрачнел все больше и больше. — Зачем вы сегодня пришли, Александр Борисович? Сегодня?! Зачем?! Турецкий повернулся и отпер свой сейф. — За патронами. Сережа остолбенел. — За патронами?! — А что? — Турецкий разыграл в свою очередь удивление, оставаясь при этом довольно спокойным. — Нельзя, что ли? — Так у вас же обойма была? Вы ж в отпуск пистолет с собой брали? — Сережа не нашел ничего умнее. — С полной обоймой. И шестой патрон в стволе. Да? — Да. — Турецкий посмотрел на Сережу. Надо ему что-то сказать, чтоб он отвязался. Афишировать приключение возле дендрария Турецкому не хотелось. Если тот старый майор со шрамом пришлет запрос или благодарность — вот тогда, может быть. «Но майор ничего не пришлет, — подумал Турецкий. — Он не успеет уже». — Я потерял. — Обойму? — обалдел Сережа. — С пистолетом? — Нет. Без пистолета. — Да как же так обойму потерять без пистолета? — Да так же вот. Забыл. В электричке оставил. — Турецкий достал пистолет и стал его заряжать. — Александр Борисович, может, к врачу вам? — Да я здоровее тебя. И в этом смысле тоже. Да брось ты, пусти! — Турецкий отвел в сторону руку Сергея. — Я дурака валяю, все от нервов. Шучу все, брат, шучу! Шучу, чтоб не рыдать. Ну что? Пойду-ка я, пожалуй! — Турецкий встал, успокоительно хлопнул Сергея по плечу: — Все. Держи! До встречи! Турецкий сидел в осиротевшей квартире Марины. Он был чисто выбрит, в свежей рубашке, в костюме. Куклы в Настенькиной комнате изображали мизансцену под названием «Свадьба». «Останься Настенька жива, — подумал Турецкий, — теперь это было бы «Землетрясение» или «Бойня возле дендрария», эх-х-х… Его передернуло от этих мыслей, он был совсем не циник, но он не мог себя заставить думать о другом. Что было бы, если… Каждый человек знает прекрасно, что жизнь не переиграешь, она живется один раз, и никто-никто в целом свете не знает, «что было бы, если» и могло ли вообще быть иначе… Тем не менее каждый из нас сотни раз в жизни думал и, самое странное, мучился этим бессмысленным вопросом вопросов: «что было бы, если бы все сначала…» Бред! Не спеша Турецкий достал пистолет и положил его рядом с собой на сервировочный столик. — Рагдай! Поди сюда. Ну что, псина? — Турецкий ласково потрепал пса за холку. — Я думаю, если они к нам не идут, так мы пойдем к ним, а? Помнишь, «если гора не идет к Магомету, то Магомет сам идет к горе». Рагдай моргнул, словно соглашаясь с хозяином. — Не знаю уж, как тебе, а мне с этим миром все ясно… Или почти все… Рагдай положил морду на колени Турецкому и замер. Так, замерев, они просидели долго, может быть, час или два. В памяти Турецкого всплыли вдруг спокойные и вместе с тем чуть-чуть загадочные строки Наума Коржавина: Кто поймет нас? — Всю эту Заколдованность круга. Никого у нас нету — Мы одни друг у друга. Турецкий взвел курок и поднес пистолет к собачьей голове, лежащей у него на коленях. Перед глазами его все поплыло… Выдохнув, он не спеша нажал на курок, и вместе с негромким хлопком выстрела «марголина» рядом с Турецким взорвался звонком телефон. — Да? — Турецкий встал, взял трубку. — Сашка, ты? — Я. Кто это? — А это сроду не узнаешь, Славка я, Карнаухов, учились в школе вместе, может, помнишь? — Да вроде помню. — Во! А я твой телефон случайно узнал, через справочную свою, в министерстве я сейчас шишкой на ровном месте работаю. Удивился? Да нет, телефонистом. Узнал твой телефон рабочий, а на работе дали этот: позвони сюда, дескать, попробуй… У тебя что-то случилось? Они как-то странно со мной говорили. — Да ничего не случилось. — Не поздно я тебе звоню-то? Не разбудил? Турецкий заметил на обоях возле телефона свежее маленькое кровавое пятнышко и, положив пистолет рядом с телефоном, протянул освободившуюся руку, смазал пятнышко пальцем. — Спишь, что ль, скажи? — Нет, — ответил Турецкий. — Ну как ты живешь-то вообще? Тут говорят, ты вроде Шерлок Холмсом стал? — Ну если говорят, то так и есть, наверно. — Женился? В прокуратуре пашешь? — Слушай, что тебе надо? — Вообще-то по делу звоню тебе. У нас проблема тут. На работе у нас, в раздевалке, ворует кто-то. Ну так, по мелочи, сечешь? Зажигалку импортную у Лехи, слесаря, скосили недавно… И вот поймать, ну за руку схватить, никак не можем. Тебе интересно? Турецкий посмотрел на труп Рагдая с простреленной головой и ответил: — Да. Интересно. Очень. — Так вот, продолжаю. В раздевалке у нас, кроме своих, никого не бывает. Только свои. Ворует свой. И вот мы пятеро, все свои, сидим вот у меня дома и квасим милую. Ты, может, к нам подъедешь? — Да нет, у меня есть еще дело. Одно. Неотложное. — А то бери бутылки три — и к нам! — Да я уж объяснил тебе, не понял? — Да все я понял! А как нам вора вычислить из нас, скажи? — Не знаю. Турецкий не спеша положил трубку на аппарат и взял пистолет… Там, на другом конце телефонного провода, на другом конце Москвы, Славка Карнаухов тоже положил трубку на аппарат и взялся за другой, за радиотелефон, располагавшийся рядом. — Да, это я. Нет, он жив. Конечно! Только что с ним беседовал… А вы уверены, что слышали выстрел? Ну, я не знаю, застрелил свою собаку, может быть. Да нет, я говорю вполне серьезно, какие ж шутки тут! Ну хорошо, могу еще попробовать. Предлог? Ну, я ведь пьяный как бы… Так, по дури, скажу, что попрощаться забыл. Ну, спьяну как бы… Забыл сказать «до свиданья!». Да чем глупее, тем правдоподобней. Конечно, ну, в натуре… Ну. Перезвоню через минуту. |