Книга Финт покойной тети, страница 48 – Юлия Павлова

Я смотрела на него, не понимая… Лешенька… Заплатил.

— За меня?

— Ну и за тебя тоже. Ребята с ним поговорили, он объяснил ситуацию… Ценный кадр оказался. Работать вместе согласился.

— С кем вместе работать?

— С Жорой и Митей.

Сидеть на кровати с панцирной сеткой неудобно, и она еще к тому же противно поскрипывает при любом движении. Вадик сидел за столом на стуле, копался в недоеденной колбасе, отламывал хлеб.

— Вадик, скажи, а у Жоры с Митей есть нормальные имена, уважительные? Может, они должность какую занимают, человеческую?

— Все у них есть. Ты за них, Настя, не переживай.

— Я за себя… А почему меня не убили? Я же свидетель.

— Да ладно, чего между своими не бывает.

Он нашел в упаковке крабовые палочки, очистил их и съел, окуная в горчицу. Глаза его покраснели.

— Ну чего ты сидишь? Собирайся, свободна.

— А где Леша?

— По делам уехал. Деньги, Настенька, надо зарабатывать. Наши его сразу запрягли.

— Вадь, а ты мне объяснишь? Вот все, что вокруг меня происходит, ты объяснишь?

— Нет, Настя.

Он встал, проверил по карманам своего «пилота» наличие неведомых мне предметов, застегнул куртку.

— На улице холодно, как знал. Шубу надень.

И он пошел к двери.

— Вадя! А я?

— Я ж сказал — свободна. — Он задержался на секунду. — Сопровождать тебя не могу, сама понимаешь. Деньги у тебя есть, давай добирайся до дома самостоятельно. Если будут трудности, звони.

И ушел. Ушел, ёшкин кот. Я даже плюнуть вслед не успела.

И сидела я дура дурой в неизвестном общежитии на кровати с продавленной десятками студентов пружинной сеткой. В комнате, за которую наверняка те же студенты борются с комендантом всеми известными им способами, начиная от небольших денег, устраивания застольев и заканчивая «даванием» коменданту, где ему приспичит.

Из одежды у меня наличествовали нижнее белье, юбка со свитером, шуба, пакет одежды со спортивным костюмом и тяжелым пальто, один сапог и носки. Еще была резная палка… Здорово. Бросили меня. И как же прикажете отсюда выбираться?

Паника отняла минут десять. В решительное расположение духа меня привели три очевидных факта. Первый — родители сходят с ума. Второй — хочу домой, в ванну. И самый главный — хочу видеть Алексея.

Доковыляв до коридора, я прислушалась к звукам, доносящимся из комнат. Почти везде была тишина. Или учатся, или спят. Припомнив, где была вчера девушка в свитере и с голыми ногами, дохромала туда, вычислив, что вряд ли она сегодня пошла на лекцию после вчерашнего.

На стук не отвечали долго. Но тихие ругательства давали надежду на общение.

— Эй, помоги, а? Я вчера тут с палкой скакала по коридору. Сто баксов дам.

Тут же зашлепали шаги, дверь открылась. Парень смотрел сонно, но с интересом.

— А, это ты, калека, вчера к туалету путь прокладывала?

— Я. А девушка где?

В комнате были сдвинуты две кровати, из-под одеяла выбралась вчерашняя девица. Была она взлохмаченная и абсолютно голая.

— Привет, страдалица. Чего надо?

— Помоги, а? Домой надо, а не могу, ребята убежали. Дали сто баксов до дома добраться.

— Договорились, — сказал парень и за руку втащил меня в комнату. — Садись. Что делать? В травмопункт поедем?

— Нет.

Я села на ближайший стул, огляделась. Комната для двоих. Кровать сдвоенная, холодильник, телевизор, письменный стол с тетрадями и учебниками. У парня на руке обручальное кольцо, у девушки тоже.

— Так вы супруги?

— Ну. Вчера выдачу этой комнаты обмывали, сегодня в институт никак…

Парень сел на кровать, девушка передвинулась к нему поближе.

Минут десять я объясняла им, куда позвонить и что делать, они внимательно слушали.

— А деньги когда?

— Когда я окажусь дома.

— Договорились.

Парень и девушка быстро встали, оделись, не стесняясь, буквально донесли меня до комнаты, привычно упаковали сумки плотнее. Девушка одернула на мне юбку, застегнула шубу.

Они вывели меня к подъезду общежития и посадили на лавочку. Странно, я совершенно не помнила этого района. Только когда они осторожно поместили меня в машину и она отъехала, стало ясно, что это район Перово.

Дома, открыв квартиру, я впервые услышала, как орет сигнализация. Молодожены напряглись, но я позвонила на пульт охраны и сняла вызов.

Отдав ребятам сто долларов, попросила их посидеть со мной полчаса. Они с радостью согласились, помогли мне раздеться и переодеться. Звали их Люда и Паша. Увидев инвалидное кресло, Люда улыбнулась.

— Так ты вчера врала про парня, наступившего тебе на ногу?

— Врала. А что, объяснять ночью, что попала не в ту компанию?

— Да. Не стоило.

За полчаса Люда проявила свои хозяйственные способности, сварганив из остатков еды в холодильнике хороший обед. Ребятам нравилась новая обстановка. Я позвонила маме на работу.

— Мам, это я.

— Уже приехала? Не понравилось в пансионате?

Та-ак. Опять новости. Значит, родители не волновались, думали, дочка хорошо пристроена. Ну хоть это неплохо.

— Не понравилось.

— Я утром звонила, мне сказали, ты после процедур спишь.

Интересно, пробежку в туалет можно считать «процедурой»?

— Я же знаю твой характер, тебе лучше дома. Андрей с этим пансионатом совершенно меня не убедил.

— Да, мамочка, дома лучше. Интересно, Андрей-то здесь при чем?

— Умница моя. Мне приехать?

— Нет, мам. Я действительно сейчас лягу спать. Ты работай спокойно. Позвони мне вечером. Ты с папой вместе сейчас?

— Да, мое счастье. У нас все так… боюсь сглазить. Прямо бабье лето.

— Замечательно. До вечера, мам.

Люда и Паша нашли в холодильнике мартини. Радость их была искренна и глубока. Мне тоже захотелось выпить рюмку. Хорошие мне попались ребята. Красивая пара. Мы распрощались после обеда, я вручила им бутылку любимого их мартини, стесняясь, что она початая, но ребята от души благодарили и звали в гости, когда оклемаюсь.

Закрыв за ними дверь, я добралась до ванны и долго лежала там, задрав ногу на деревянную подставку, пытаясь понять, что со мной произошло. Ничего в голове не выстраивалось. И с какого боку прислонился здесь Андрей? Пансионат? Я-то думала, вся московская милиция поднята мамой «на уши». Ничего не понимаю.