Книга Охота на скунса, страница 63 – Елена Милкова, Валерий Воскобойников

— А я на минутку, — говорила Римма. — Просто проходила мимо твоего дома, свет вроде горит, дай, думаю, загляну, на мальчишек твоих посмотрю. Я же их уже сколько времени не видела!

— А мальчишек-то как раз и нет, — развела руками Ольга. — Петр какую-то компьютерную халтуру нашел, вроде у самого Беневоленского, а у Павлуши встреча гномов. Гномов, ты не ослышалась, — пояснила она, увидев немой вопрос на лице подруги. — Он у нас толкинист. Так что придется нам сидеть по-стариковски, своей компанией. Сейчас пойду позову Савву Тимофеевича.

— Как, ты сказала, его зовут? — изумилась Римма.

— Савва, — ответила Ольга. — Савва Тимофеевич. Морозов.

— Да уж, — покачала головой Римма. — Ну и имечко.

— Мало ли, у тебя тоже не самое частое.

Когда Ольга ушла с кухни, Римма так и впилась глазами в дверь в ожидании этого таинственного мужчины, относительно которого Ольга только и делала, что темнила и не говорила, ни кто он, ни где работает, ни сколько получает.

Наконец дверь открылась, и долгожданный Савва вошел в кухню. Римма едва смогла скрыть разочарование. Это было совсем не то, что рисовало ее воображение: высокий, но уж очень худой, плечи острые, лицо обыкновенное, да еще в очках. Оправа, правда, металлическая, красивая, и глаза из-за стекол смотрят серьезно и внимательно, но это был вовсе не Жан Клод Ван Дамм и не Брюс Уиллис. Короче, не «Аполлон в джинсах», как она сама когда-то охарактеризовала мужчину своей мечты.

— Савва, — сказал человек и протянул ей руку. Рука его оказалась на удивление сухой и твердой.

— Римма, — внезапно присмирела старая подруга. — Вот зашла к Ольге, давно не виделись.

Чтобы скрыть непонятное смущение, Римма открыла коробку с тортом.

— Торт «Сказка», — улыбнулся Савва, — да какой свежий! В «Норде» брали, наверное?

— Да, — кивнула головой Римма. — Как вы догадались?

— Не знаю, — пожал плечами Савва. — Само в голову пришло.

— И часто вы вот так догадываетесь?

— Бывает, — снова улыбнулся Савва и как будто виновато развел руками.

— Интересно, как это вы догадались про «Норд»? Вы, наверное, ленинградец, то есть петербуржец? — спросила Римма как бы невзначай. Этот вопрос она задала далеко не случайно. Она боялась, что легковерная подруга окажется жертвой какого-нибудь иногороднего брачного афериста, которому нужна только жилплощадь и прописка.

— Да, я думаю, что я петербуржец, то есть ленинградец, — ответил Савва.

— Что значит «думаете»? Вы что, в этом не уверены? — стала докапываться Римма, которой такой ответ показался более чем подозрительным.

— Скорее, уверен, но не на все сто процентов, — задумчиво ответил Савва. — Просто я не помню.

— То есть? — Римма была окончательно сбита с толку.

— Со мной нечто произошло, скорее всего травма головы, после чего я потерял память. Но когда я вижу предметы, которые я видел раньше, я вспоминаю их как некое «дежа-вю», понимаете? Невесть откуда является знание, которого не может быть. Например, я вошел в эту парадную, зная заранее, как тут расположены квартиры, какие почтовые ящики на стене. Как будто был здесь раньше. А вот в других городах таких чувств не возникало. Ни в Баргузине, ни в Иркутске, ни в Чите…

— Как-то не верится даже, — покачала головой Римма. — Прямо мексиканский сериал какой-то. Это у них все время кто-то память теряет. В жизни такого не случается.

— В жизни случается такое, — усмехнулся Савва, — что, если бы сценарист и режиссер решили показать это на экране, все бы сказали: «Фантастика! Это уж совершенно нереально». Вы только присмотритесь к своей жизни, вспомните случаи из жизни знакомых.

— Да, пожалуй, вы правы, — улыбнулась Римма и, понизив голос, сказала: — Взять вот хоть ту же Ольгу. Жили скромненько: она — учительница, он — обычный инженер, и вдруг на тебе — почти новые русские! Квартира-то… Или, например, я. Устроилась наконец работать. Воспитательницей в детдом. Расписывали — показательное детское учреждение. Даже Беневоленский недавно приезжал. А на самом деле — такая жуть, станешь рассказывать, никто не поверит. Директор — ворюга. Все тащит: одежду, которую благотворители шлют кипами, еду. Да это уж ладно. Он мальчишками торгует! — Римма сообщила это Савве шепотом, перегнувшись к нему через кухонный стол.

— То есть как торгует. Продает?

— Дает ими попользоваться новым русским. Ну, понимаете, в каком смысле. Такое вот у нас в Павловске показательное учреждение. Хотела оттуда бежать сломя голову, так директор даже угрожать стал, говорит: «Знаете, у нас тут место очень странное, то кого-нибудь машина собьет, то электричка переедет. И все почему-то тех, кто увольняться собирается». Вот так.

— Вы мне адрес этого детского дома скажите, если помните.

— Конечно, помню. А вы говорите, Ольга. Ольга у нас всегда в везунчиках..

Римма не договорила, потому что на кухню вернулась Ольга,

— А что торт не разрезали?

— Так тебя ждем! — воскликнула Римма. — Чай, наверное, уже заварился, давайте я разолью.

— Только мне не надо, спасибо, — виновато улыбнулся Савва. — Мне просто горячей воды.

— Ну хоть для цвета чуть-чуть заварки, — настаивала Римма.

— Нет, — твердо ответил Савва. — Не надо, прошу вас.

— Ну хоть капельку!

— Римка, ну ты совершенно не изменилась! — воскликнула Ольга. — Ты всегда хочешь, чтобы все было по-твоему. Ну оставь ты его в покое, не пьет человек ни чая, ни кофе, понимаешь? Не пьет!

— Так и пусть не пьет, — кивнула Римма. — Я же говорю — каплю заварки для цвета. Ну что за безобразие: чашка кипятка? Даже просто с эстетической точки зрения.

И она решительным жестом налила Савве в чашку довольно приличное количество заварки.

— Вы можете не пить, — сказала Ольга Савве и, повернувшись к подруге, заметила, покачав головой:

— Вот потому с тобой ни один мужик и жить не стал, а дочь замуж выскочила при первой возможности.

Римма вспыхнула:

— Ольга, да ты что?! Ты считаешь, это я виновата, что Юрка пил, что Васька по бабам бегал, что Иннокентия Петровича увела эта проститутка-корректорша?

— Может быть, иначе и не увела бы?

— Ай, да что ты понимаешь! — махнула рукой Римма. — Все мужики — сволочи, вот и все. Давно известная истина.

— Ну-ну, — сказала Ольга. — Добавь еще, что все бабы — дуры. Господи, Римка, за кем ты повторяешь?

— Народная мудрость, — пожала плечами Римма. — Квинтэссенция житейского опыта.

— А что с вашей дочерью? — спросил Савва, так и не притронувшийся к чаю.

— Сегодня ей стукнуло восемнадцать, а назавтра уже документы в ЗАГС подала, — невесело ответила Римма. — Выскочила за лейтенанта, с которым знакома была, по-моему, три дня, и укатила вместе с ним, да куда? В Находку! Наверное, ты права — от меня подальше.