Книга Любовные чары, страница 37 – Елена Арсеньева

– Что с вами, Марион? Неужели вас так поразили мои слова?

– Нет… то есть да… – пробормотала она, повторяя про себя как заклинание: «Не мое дело, не мое!» – Я никогда бы не подумала, что ваш брат…

– Все дело во мне? – воскликнул Десмонд. – Титул слишком ко многому обязывает. А за время странствий я отдалился от родных…

– Но зачем им было… – заговорила Марина осторожно. – Ведь никто из них не выигрывал… впрямую.

Десмонд растерянно моргнул, а потом взгляд его загорелся восхищением:

– Необыкновенно! В вас столько проницательности и ума, Марион! Вы удивительно четко выразили мысль, которая и мне не дает покоя! Если Алистер убит не тем мифическим браконьером, а кем-то из живущих в замке, то никто из них не выигрывает в случае его смерти. Урсула? Ей вообще все равно. Она ищет Брайана, что только и имеет для нее значение. Джессика? Она, наоборот, все потеряла. Сейчас была бы леди Маккол, а не бедной родственницей, которая ежеминутно боится оказаться на улице или быть выданной замуж насильно. Ей на днях сделал предложение один мой друг – кстати, прекраснейший человек! – так Джессика чуть ли не в ногах у меня валялась, умоляя, чтобы я не принуждал ее.

– Урод? Сущее пугало – прекраснейший?! – ахнула Марина.

– Откуда вам сие известно? – вытаращился Десмонд. – Вы ж его не видели.

– Не видела, – с некоторым смущением согласилась Марина. – Но Джессика…

– О господи! Я до сих пор не могу забыть той ночи, когда пришлось даже за доктором посылать…. Так вот, остается только один человек, который хотя бы косвенно заинтересован в смерти Алистера…

– Нет! – воскликнула Марина. – Он болен и не мог этого сделать!

– Вот как? – прищурился Десмонд. – Вы не только угадали, кого я имею в виду, но и о болезни осведомлены?

– Всем известно, что у мистера Джаспера малярия, – быстро сказала Марина.

– А, так вы о малярии? – странным голосом откликнулся Десмонд.

– Ну конечно, – как могла твердо произнесла Марина и улыбнулась.

– О, какая у вас улыбка, Марион. Король и тот смутится.

– Король? Высоко берете, милорд! – вскинула брови Марина. – Не зря, видно, говорят, что у вас сказочная репутация коварного сердцееда.

– Говорят? Кто же такое осмелился сказать? – Десмонд грозно нахмурился.

И Марина затрепетала в ужасе, таком же притворном, как его злоба:

– Ах, сэр, не гневайтесь на меня! Неужели вы обиделись? Ведь тот, кто сказал так, сделал вам комплимент!

– Ну а мне позволительно сделать комплимент? – ласково улыбнулся Десмонд. – При взгляде на ваши волосы кажется, что в них вплетены солнечные лучи. Вы разрумянились, как шиповник, а глаза ваши сейчас – будто нежно-зеленые листочки.

– Потому что я смотрю на зеленую траву, – подхватила новый тон разговора Марина. – И потому, что платье на мне зеленое. У меня глаза переменчивые, а вот у вас они всегда синие-пресиние, как васильки.

– Ва-сил-ки? – повторил по-русски Десмонд. – Но ведь это имя – Бэзил. Разве имена могут быть синими? А имя Десмонд – какого цвета?

– Белое, слепящее, как снег под солнцем! – не задумываясь, ответила Марина.

– Хм, тут, увы, нет ни снега, ни… бэзилкофф.

– Васильков! Цветок и впрямь был назван по имени парня, и случилось это в древние времена. Василий был у матери единственным сыном, был пригож и славился удалью. Глаза у него были синие, как…

– Как у меня? – лукаво повел бровью Десмонд, и сердце Марины дрогнуло.

Но ему этого никак нельзя было показать, и она уклончиво ответила:

– Ну… очень синие, как синь небесная, были у Василия глаза! Множество красавиц сохло по нему, но он не хотел жениться, потому что боялся, уживется ли его жена с матерью. Однажды он встретил русалку и сразу понял, что перед ним сила нечистая, но не убежал – потому что как поглядел в ее зеленые, как речные омуты, глаза, так и влюбился без памяти.

– Зеленые… без памяти… – эхом отозвался Десмонд.

– Да, – кивнула Марина, вздрагивая под его настойчивым взглядом. – Влюбился – и забыл обо всем на свете. Зацеловала его русалка, замиловала – и с тех пор никто больше не видел Василия. Долго ждала бедная матушка своего сына и пошла искать его по всему белу свету, клича: «Василий! Василек!» Жалеючи ее, мать сыра земля выпустила на волю чудесные синие цветы – точь-в-точь такие, какими были глаза безвестно сгинувшего Василия. С тех пор они и зовутся васильками.

Марина опустила взор. «Хоть бы сказал словечко! – подумала смятенно, страшась тех чувств, что переполняли ее сердце. – Я ведь сейчас…»

– Прекрасная сказка, – заговорил Десмонд, и голос его звучал хрипло и нерешительно, словно и он готов был сейчас… – У нас в роду тоже есть легенда о русалке. Вернее, о фее лесного озера.

– Вот этого? – Марина показала на розовато-серебристую воду.

– Нет, то озеро было расположено далеко от замка, а потом высохло… после тех событий, о которых я вам сейчас расскажу.

Десмонд принял серьезный, даже таинственный вид и заговорил нараспев:

– В то время хозяином Маккол-кастл был рыцарь по имени Малколм, удачно и счастливо женатый. Однажды, охотясь в лесу, сэр Малколм заблудился и очутился на берегу прекрасного лесного озера. Взошла луна, и свет ее озарил воду, из которой выходила красавица. Такой красавицы сэр Малколм никогда не видел и полюбил ее с первого взгляда. Наверное, и она его тоже, потому что ни слова не сказала против, когда сэр Малколм поцеловал ее в уста, а затем до утра не выпускал из объятий. Воротившись домой, сэр Малколм успокоил всех, кто о нем беспокоился. Но настала ночь – и он тайком выскользнул из замка… И так каждый вечер. Миледи сердцем почуяла неладное и проследила за мужем.

На другой день за ужином она поднесла супругу кубок вина с сонным зельем, а когда он уснул, завернулась в его плащ и села на его коня… Похоже на вашу сказку, Марион? – улыбнулся Десмонд.

Но Марина взволнованно пробормотала:

– Пожалуйста, рассказывайте дальше!