Онлайн книга «Линия ангелов»
|
Дверь за собой Ангел-city запер на ключ… * * * Я просидела взаперти весь день. И находясь в бешенстве. Неслыханное унижение! Сначала утащили из собственной квартиры, а потом и телефоном воспользоваться не дают, Приравнивают попытку позвонить к страшному преступлению. Да еще фотоаппарат конфисковали. Изверги! Я металась от стены к стене, как замурованная белка. Рассмотрела из окна все цветовые нюансы бесстрастного океана, который менялся каждый час. Сравнивала небесную гладь с водной и, наоборот, считала облака и изучала пенные волны… К вечеру у меня начали проявляться признаки клаустрофобии: я задыхалась и хотела выломать дверь. Наверное, я бы так и поступила, но дверь вдруг отворилась сама — в тот самый момент, когда я мысленно уже прикидывала, сколько ударов ногой потребуется, чтобы заслоны дрогнули. Вместе с густеющими сиреневыми сумерками в комнате появился Ангел-city. Я покосилась на его черную шелковую рубашку. Черный шелк? К чему бы это? Гарланд без всяких слов направился к антикварному шкафу и принялся перебирать висевшие там платья. Я насторожилась еще больше. В полной тишине слышался лишь шорох потревоженных тканей. — Вот, наденьте это. — Он кинул на постель нечто матово-черное, воздушно-шифоновое. — Будем с вами в одной цветовой гамме. — Где будем? — просто поразительно, насколько быстро я научилась мудреному искусству задавать совершенно не те вопросы. — Я приглашаю вас на интимный ужин. Интимный? Насколько? Мои глаза уставились на полупрозрачное платье. Под него, наверное, какое-то особое белье требуется. Которого у меня нет… — Мой отказ роли не играет? — осведомилась я на всякий случай. — Не играет. — Ангел-city не оставил никаких иллюзий. — На ужине нас будет трое. Трое?! Я почувствовала, как у меня задрожали коленки. И кто же тот третий на загадочном интимном ужине? Скарамуш? Нет, тогда я лучше сразу выброшусь из окна в океан. Выражение моего вытянувшегося лица сказало все без всяких слов. Стефан Гарланд мелодично рассмеялся. — Вы, я и ваш фотоаппарат. Что-то мне подсказывало, что подобные интимные ужины ничем хорошим закончиться не могут. И фотоаппарат на таких ужинах лично мне совсем не нужен. Зачем же Гарланд «пригласил» тогда мой «Никсон»? — Я жду, — прервал мои мучительные размышления по поводу ужина на троих Ангел-city. — Чего вы ждете? — Я взмахнула ресницами, как механическая кукла. — Когда вы начнете собираться. — Я начну собираться тогда, когда вы выйдете из комнаты, — огрызнулась я. — Я не выйду из комнаты… — Что-о?! — Что слышали. Одевайтесь при мне. Я вам молнию помогу застегнуть. Я громко чертыхнулась от такого вопиющего бесстыдства и в очередной раз отправила Гарланда в заданном позавчера направлении искать такую-то мать. Однако Ангел-city меня не послушался. Он никуда не пошел. Хуже того — он исподлобья посмотрел на меня та-а-аким взглядом, что я невольно схватила прозрачный наряд и загородилась им, как ширмой. Через пять минут я уже была одета. Шелковый шифон обрушился на меня нежным ливнем. Полупрозрачные складки заколыхались, обволакивая плоть, ничего не скрывая, но подчеркивая и обрисовывая. На спине чиркнула плательная молния, услужливо застегнутая Гарландом. Затем его теплые руки скользнули по моим обнаженным плечам, точно наслаждаясь их прохладной шелковистостью. — Вы, мисс Шеритон, квинтэссенция искушения, — мужские губы коснулись чувствительный точки за ухом, и в моих венах вместо крови вспенилось шампанское. — За такое надо платить. — Вам или мне? — Мой безумолчный язык в очередной раз не смог продержаться за зубами. Я услышала у себя за спиной смех, и мужские губы вместо ответа поцеловали в висок. — Предлагаю в вашей фразе убрать слово «или». — Ангел-city не отпускал меня, а мне срочно требовалось взглянуть на себя в зеркало. Чтобы понять, насколько все… прозрачно. Я вывернулась-таки и шагнула к зеркалу. Так и есть. Все просто ужасно, то есть прозрачно. На груди слишком мало ткани, а та, что была, не имела, увы, дублирующего слоя. Явственные очертания прелестей могли пробудить дикие инстинкты даже в мраморном ангеле, не говоря уж о том ангеле, который сейчас маячил за моей спиной, всматриваясь в мое зеркальное отражение. И что читалось в его черных глазах — не понять. И лучше не пытаться… Ноги также просвечивали сквозь шифон. Я даже могла рассмотреть бледный шрам на левой коленке. Тонкая подкладка подола заканчивалась где-то в районе ягодиц. Ненавижу вечерние платья! Впрочем, черный цвет оказался мне к лицу. Ранее я им никогда не злоупотребляла, предпочитая неброские маскировочные серые и коричневые тона. Теперь начну. Злоупотреблять. Ситуация оказалась гораздо хуже, чем я предполагала. Прозрачное шифоновое платье — полбеды. Главная беда состояла в том, что интимный ужин Ангел-city устроил не где-нибудь, а в собственной спальне… Я, ни о чем не подозревавшая, шагнула за порог какой-то комнаты и увидела… постель. Роскошное ложе, застеленное ослепительно-белоснежным меховым покрывалом. И мех оказался натуральным. С длинным ворсом. Блестящим и мягким. От потрясения у меня отнялся (наконец-то) язык и, кроме коротких протяжных междометий, ничего изо рта не выскочило: — А…ой… у-у.. — Столовая не совсем годится для интимного ужина, — прокомментировал Гарланд, загораживая собой выход из спальни-ловушки. — А эта комната — место самое что ни на есть подходящее. — А… ой… у-у… Полукруглая спальня была погружена во мрак. Тяжелые бархатные портьеры гасили любой свет из внешнего мира. Простая комната, где каждый из немногочисленных предметов — роскошен и уникален. Старинные кресла; зеркало в драгоценной раме высотой от пола до потолка; обтянутые китайским антикварным шелком стены; резные шкафчики и картина напротив двери — кажется, Эдуард Мане. Кажется, подлинный… Посередине спальни стоял инкрустированный перламутром круглый столик, сейчас изысканно сервированный для ужина. В тоненькой узкой вазе виднелся единственный лилово-розовый цветок, поразительно-прекрасный. Орхидея… Две полупрозрачные свечи в двух серебряных подсвечниках, расположенных по обе стороны стола, освещали всю комнату. Тени, вспугнутые бледно-золотистым светом, таинственно колебались по углам. Ангел-city усадил меня за стол со всей церемонностью английских аристократических традиций. Я ждала, когда ко мне вернется дар речи. Он вернулся после первого бокала восхитительного сладко-рубинового вина, отогревшего мой онемевший язык. |