Книга Милый мой фото... граф!, страница 13 – Элизабет Харбисон

Да, он прекрасно понимал.

— Мы не поставим под сомнение твою репутацию, — сказал он, смеясь.

Она метнула в него притворно гневный взгляд.

— Или твою!

Они пошли вниз по старинному тротуару, и с каждым шагом Брайс чувствовал, что все больше его затягивает этот омут. Так, надо взять себя в руки.

— Какой замечательный день! — мечтательно произнесла Эмма.

— Эмма, — голос Брайса как-то ослабел, и он повторил: — Эмма!

— Да? — Она остановилась напротив газетного киоска и решила купить газету. Он увидел на обложке сообщение о компании Паллизера. Итак, он может попасться столь глупо. Нет, только не это.

— Я не думаю, что это хорошая идея, — сказал он, превозмогая желание отобрать у нее газету и бросить в урну.

К счастью, она вовремя отложила газету сама и повернулась к нему. Глаза у нее были серьезны как никогда

— Какая именно?

— Разделить комнату на двоих, — сказал он тоном учителя, который выговаривает неразумному ученику, и он ненавидел себя за это. Но альтернатива была еще хуже: он не мог позволить себе провести ночь в одном номере с Эммой, особенно если она думала, что он Джон Торнхилл. Он так и не смог, сказать ей правду.

— Это настолько ужасно?

Хуже.

— Видишь ли, проблема в том, что... —Он остановился, заметив, что она смотрит на один из газетных заголовков. Взяв Эмму под руку, он повернул ее в сторону от киоска. — Проблема в том, что я не хочу доставлять тебе какие-либо неудобства. А там всего лишь одна кровать.

Некоторое время она молчала, собираясь с мыслями.

— Ну мы же взрослые люди, Джон. Я думаю, как-нибудь справимся с этой проблемой. Может быть, это тебе неудобно?

— Да нет, я беспокоюсь не о себе, — скал он быстро, — а о тебе.

Она даже остановилась.

— Обо мне?

Да, это звучало не слишком правдоподобно.

— Я имею в виду, что тебе не очень удобно будет в одной комнате с почти незнакомым человеком. — На самом деле он беспокоился не столько об удобстве для нее, сколько о своей безопасности. — Не то что случится что-нибудь, тебя компрометирующее... но...

Ее лицо приняло удивленное выражение.

— Конечно, нет, я доверяю тебе, Джон. Мы ж тобой хорошие друзья и спокойно разделим о комнату на двоих, не стесняя друг друга. Особенно если это единственный способ попасть в Шелдейл-хаус.

Он попытался разубедить ее.

— Поверь мне, если бы был какой-нибудь иной путь... — Он так и не закончил фразу.

Кажется, ему просто нечего сказать.

— Не беспокойся поэтому поводу! — Она махнула рукой. — Я могу спать в ванной или на дереве, где угодно, если понадобится, чтобы только иметь возможность увидеть мое растение.

Он важно кивнул.

Она тяжело вздохнула и хлопнула в ладоши.

— И перестань, пожалуйста, беспокоиться о такой ерунде, как моя репутация. Лучше давай поскорее отправимся в отель прежде, чем наш номер перехватит более счастливая парочка.

Отель был французским, его содержал один из многочисленных галльских потомков, оставшихся на острове. Он назывался «Отель Нотр-Дам». Проблуждав по переулкам около двадцати минут, они, наконец, нашли его. Он стоял недалеко от маленькой церквушки с высоким куполом и блестящим на солнце колоколом. По другую сторону улицы простирался превосходный морской пейзаж. Эмма услышала слабый шум морского порта, доносившийся сюда.

Они ступили в прохладный темный холл, который был обставлен с большим вкусом.Отель оказался намного приятнее, чем она ожидала.

—А ты уверен, что мы попали именно туда? — спросила Эмма, немного смущаясь из-за своих потертых джинсов и старой хлопковой рубашки.

— Совершенно уверен, — ответил он, не задумываясь. — Ты пока отдохни, а я пойду все устрою.

Он оставил Эмму любоваться живописью на стенах, а сам пошел к стойке взять ключи от номера. Ей показалось, что прошло очень много времени, и она прислушалась к разговору. Они не тольтко говорили шепотом, но еще и по-французски. Ей стало очень любопытно: Джон говорил по-французски? И почему это ее не удивляет? Казалось, уже стала привыкать к тому, что совсем, оказывается, не знает Джона.

Наконец клерк передал ключи от номера, ярко блеснувшие в луче солнца, и Джон кивнул Эмме и подмигнул.

— Ну как, готова? — спросил он ее.

Она кивнула, и они пошли по направлению лифту. Кажется, такую картину она сотни раз видела по телевизору, в старых романтических фильмах. Джон открыл металлическую дверь и подождал, пока Эмма войдет.

— Это... настоящая фантастика! — прошептала она с восхищением, любуясь небогатой, но стильной обстановкой внутри кабины.

— Да, это как раз то, о чем я собирался тебе сказать. — Он неловко откашлялся. — Я уже оплатил стоимость нашего проживания в номере.

— Джон, не может быть...

Он Поднял руку, прерывая ее.

— Я знал, что ты будешь протестовать, поэтому решил заплатить сразу. В любом случае я бы не позволил тебе платить.

Эмма нахмурилась. Конечно, она была несколько упряма, но он не должен платить за нее. Тем более в таком шикарном месте.

— Джон, этот отель очень дорогой.

Он улыбнулся, и девушка затрепетала.

— Не волнуйся об этом. — Лифт остановился, и Джон открыл дверцу.

Они шли по длинному коридору к 404-й комнате. Лампы над головой освещали им путь, мерцая, как звезды в темном небе. Эмма посмотрела наверх в изумлении: когда они проходили, лампы гасли позади них.

— Эти лампочки работают на чувствительных элементах?

Джон кивнул и остановился у двери.

— Это намного экономией, не нужно целый день и целую ночь держать их включенными, когда свет никому не нужен.

Возможно, для отеля это и было экономией, но для Эммы стало удивительным чудом.

— Я чувствую себя словно в заколдованном замке, — сказала она, все еще глядя наверх, хотя дверь номера уже была открыта.

Она никогда в жизни не останавливалась в подобном отеле.

Девушка осторожно шагнула в комнату, заранее предвкушая роскошный интерьер. Высокий потолок, струящий рассеянный свет, старинный деревянный шкаф для одежды, на котором стояли свежие белые розы, широкие живописные окна, открывающие великолепный вид на море с изящными кораблями и их отражениями в блестящей воде. В углу комнаты стоял стеклянный шкаф с книгами в кожаных переплетах и дорогими хрустальными фигурками.

И, конечно, она увидела кровать.

Она была намного меньше, чем ей уже нарисовало ее американское воображение — что-то огромное, королевское с великолепным балдахином, на которой полно места для двоих. Как в кино.