Онлайн книга «Черное Копье»
«Да он же доволен!» — в смятении подумал Фолко. — Итак, я услышал вашу повесть, — как бы подводя итоги, прихлопнул ладонями по подлокотникам Олмер. — Теперь о главном. Чего вы хотите? — Мы хотим, — тщательно подбирая слова, ответил хоббит, быстро переглянувшись с гномами, — вступить в твое войско, мой Вождь. — А вы знаете, за что и против чего мы выступаем? — Знаем, мы говорили с Берелем. Он хоть и посадил нас сперва за решетку, но потом во всем разобрался. — И они блеснули на празднике рода Харуз, отчего их и взяли в отряд, — заметил из своего угла Отон. — А что заставило вас троих бросить дом, тихую и устроенную жизнь? Друзья снова переглянулись. Дурные предчувствия мало-помалу овладевали хоббитом, его тревога стала передаваться гномам. — Мы, хоббиты, народ, конечно, мирный, — начал Фолко. — Но мне этот мир изрядно опротивел. Не забывай, мой Вождь, я из рода Брендибэков, а они имеют собственную голову на плечах. Мои соплеменники довольствуются малым — а я вот нет! Я предвижу — ты создаешь великую империю, невиданную в Средиземье, перед которой померкнет слава и память самого Гондора — да что там Гондора! И Нуменора! И, не скрою, я хочу быть с теми, кто создает эту империю. Я вижу бескрайние земли, покорные единой державной воле, вижу ожидающие приказа неисчислимые флоты и армии — и я хочу быть среди тех, кто будет отдавать приказы. Довольно я гнул шею! А что до моего роста — то мне уже приходилось слыхать слова, что мой рост не соответствует моей доблести. Это сказал почтенный Берель в день праздника рода Харуз, когда я получил два высших приза сразу! — Недурно сказано! — одобрительно кивнул головой Олмер. — А что скажете вы? — повернулся он к гномам. — Что до меня, мой Вождь, у меня никогда не было ее — тихой и устроенной жизни, — махнул рукой Торин. — Мой Вождь, ты помнишь, мы встречались давным-давно, в Арноре, и ты помнишь, чем закончилась моя дерзкая затея — когда я осмелился укоротить священную бороду Дьюрина на целую ладонь! И никогда после я уже не мог сидеть на месте, и мне не было жизни в Халдор-Кайсе. Старейшины лишили меня той, с кем я хотел связать судьбу, — а мы, гномы, делаем в своей жизни только один выбор. Они лишили меня счастья иметь детей, учеников и наследников — они сделали меня изгоем. Я никогда не подчинялся их приказам! В твоем войске — единственном в Средиземье! — бойцов ценят лишь за их доблесть, и никто не смотрит на то, откуда они и что было в их прошлом. И я сегодня согласен с моим братом хоббитом: мы стоим у колыбели великого государства, и не принять участие в возведении столь грандиозной постройки для меня, гнома, просто немыслимо. И кроме того — это общее у меня и Малыша: мы не забыли и не простили эльфам похищение у наших предков дивного Наугламира, сказочного Ожерелья Гномов, прекраснейшего из всех творений, когда-либо выходивших из рук мастеров нашего народа. Об этом горестном для нас событии Предначальной Эпохи повествует немало песен. — Наугламир? — заинтересовался Олмер. — Расскажи подробнее! — А хотите, спою, — вдруг предложил Торин. — Ну что ж, давай, а мы послушаем. Такого у нас еще не бывало! «Он же выспрашивал у Теофраста! Берель упоминал Наугламир, когда говорил с нами! Зачем эта комедия?» — Кровь часто и горячо ударила в виски хоббиту. А Торин, видимо, не смущаясь, почтительно поклонился Вождю, потом его сподвижникам, заложил руки за спину и начал плавную, напевную балладу. Вот как запомнил ее хоббит: Листья, падая, мне пели Про неведомые дали, Птицы, в клин сбиваясь черный, Горы мне напоминали. Но Наугламир я вспомнил — Гномов дивное творенье, — Где ты, чудо-ожерелье? Где? Сработанное дивно В незапамятные дали, Как залог любви и дружбы, Тебя гномы отковали. Из чистейших, самородков, В голубых горах добытых, Выковали двух драконов, Меж собою в обруч свитых. Ярких самоцветов блики, Привезенных с гор Пелори, Золотой усыпав обруч, Резали глаза до боли; Но не золото, не камни Ценны были в Наугламире, Часть своей начальной силы Гномы в ожерелье скрыли. Кто носил его, тот вскоре Забывал гнев и усталость, Становился смел и молод И к врагам не ведал жалость. Гномы Наугламир в подарок Поднесли царю Финроду, Эльфов славному владыке, Властелину Нарготронда. Как стрела, летели годы, Пели звонкой тетивою, В залах Тол-ин-Гаурота Пал Финрод, истекши кровью. Берену спеша на помощь, Наугламир не взял с собою, И темницы Саурона Упокоили героя. И под стены Нарготронда Лучшего послав дракона, Огненного Глаурунга, Город Враг сровнял с землею. Но убил дракона Хьюрин На развалинах горящих И, среди руин блуждая, Обруч увидал блестящий. Много дней шел Хьюрин молча И, достигнув Менегрота, Бросил он в лицо Тинголу Гномов славную работу: «Получи это как плату, Что жене моей и детям Дал приют ты, спас из плена — Нет уж их теперь на свете. Людям выступив на помощь, Нарготронд покинув скоро, Эту вещь Финрод оставил, Им был отдан долг Тингола». И, не слыша возражений, Он, сдержать не в силах горе, Выбежал из залов Эльфов, Бросился с утеса в море. А Тингол, узнав об этом, Его смертью не был тронут, И Наугламир носил он В волосах, словно корону. Сильмарил решил он вделать В обруч золотой Финрода, Лучшим мастерам из гномов Поручив эту работу. И умножилась стократно Красота Наугламира, Ведь в камнях его зажегся Свет чудесный Сильмарила. Но отдать Тинголу обруч Гномы вовсе не желали. «Кто ты, чтобы обладать им? — Они гневно вопрошали. — Этот обруч наши деды Выковали в тьме Нарога Для Финрода Фелагунда В дни постройки Нарготронда. Эльфу или человеку Он принадлежать не может. Это вещь народа гномов! Ты отдать ее нам должен!» Но, от ярости дрожащий, |