Книга Предложение повесы, страница 28 – Аманда Браунинг

— Мне нужно было как-то наверстать время, которое я потерял, думая о тебе, — серьезно объяснил он.

Его руки сомкнулись на ее талии. Кэтрин вскинула голову как раз вовремя, чтобы встретить его поцелуй, томный и очень властный. Джоэл словно клал на нее свою печать. Трудно сказать, знает ли он об этом. Впрочем, это не играет никакой роли. Вероятно, для него привычно вести себя таким образом с женщинами. Неизвестно зачем Кэтрин вспомнила, что его связь с ней — не более чем временное развлечение.

Она решительно поставила заслон на пути этой неприятной мысли. А Джоэл смерил ее откровенно собственническим взглядом. Он позволил себе внимательно изучить ее черное платье и наконец одобрительно кивнул.

— Неплохо.

— Достаточно сексуально? — несколько хулигански осведомилась Кэтрин.

— Ты хоть мешок на себя надень, все равно будет сексуально. Но… — Джоэл оглядел ее платье и, по всей видимости, нашел, что оно оставляет открытыми слишком малые участки тела. — Мое воображение, конечно, может дополнить все остальное, и, поверь мне, сейчас оно работает на полную катушку. Наверное, нам стоит поехать домой…

— Ну уж нет! — воскликнула Кэтрин, прижимая руки к груди. — Сначала ты мне отдашь тот сюрприз, который обещал.

Джоэл тяжело вздохнул.

— Надо полагать, ты будешь настаивать?

— Безусловно. Так что выкладывай.

Джоэл обнял Кэтрин за плечи, развернул лицом к двери, а свободной рукой погасил свет.

— У меня в кармане случайно оказались билеты на открытие выставки Тернера [5] .

— Я считала, что их выдают только приглашенным.

— Так и есть. Но мне удалось выцарапать приглашение. Хотя нас никто не принуждает идти, если ты не захочешь.

Она быстро обняла его и поцеловала.

— Спасибо тебе.

Кэтрин боготворила Тернера и сокрушалась о невозможности посетить открытие его новой выставки. Она как-то пожаловалась Джоэлу, и вот он, подобно волшебнику, добыл билеты. Так что же удивительного в том, что она так его любит, если он настолько внимателен к ней?

— Идем. Не стоит опаздывать. — Джоэл подтолкнул ее к лифту. — Потом поблагодаришь, и так, как я заслуживаю.

Как и следовало ожидать, выставка оказалась умопомрачительной. Кэтрин бродила по залам, держа Джоэла под руку. В другой руке у нее был бокал белого вина, к которому она едва прикоснулась. Она не замечала многозначительных взглядов, которые бросали на нее время от времени люди, знавшие Джоэла и имевшие представление о его репутации. Но в конце концов они буквально натолкнулись на одного знакомого Джоэла, и тот повел себя наихудшим образом.

— Джоэл, старина, рад тебя видеть! — почти выкрикнул он, демонстрируя выговор воспитанника частного пансиона и сжимая руку Джоэла так, как будто намеревался выдавить из нее всю кровь. — А где же та блондинка, с которой я тебя видел в Гштаде? Не могу тебя не спросить, старик!

Он гулко захохотал и понимающе подмигнул Джоэлу. Тот слегка поморщился и высвободил руку.

— Маркус, ты пьян. А я, между прочим, не один, — сказал он.

Такого высокомерного тона Кэтрин от него еще не слышала. Быстро взглянув на него, она увидела то, чего, безусловно, не заметил его знакомый: ледяной блеск в глазах, сулящий неприятности.

— А-а, прошу прощения. Значит, нашел замену? — весело продолжал Маркус, не обращая внимания на выражение лица Джоэла, и окинул Кэтрин плотоядным взглядом. — Красавица — блеск. Хотя ты, Джоэл, всегда умел выбирать лучших.

Он протянул к Кэтрин пухлую руку, но Джоэл молниеносным движением перехватил его запястье и предотвратил дальнейшее развитие событий.

— Маркус, придержи руки, — велел он тихо, но настолько жестко, что тот только моргнул. — Дам тебе добрый совет: иди домой и проспись.

Кэтрин решила про себя, что совет дан как нельзя более кстати. Она нервозно оглянулась. К счастью, они находились в относительно тихом углу, и пока никто из посетителей не обратил внимания на перепалку.

Но этот Маркус все не понимал намека.

— Старина, да я не пьян. Только от… отлакировал немного.

Он улыбнулся бессмысленной улыбкой. Джоэл также ответил ему улыбкой — весьма недоброй.

— Ты… отлакировал в достаточной мере, чтобы оскорбить даму.

— Даму? С каких это пор ты стал таким галантным?

Щеки Кэтрин вспыхнули. На горле Джоэла забилась жилка, и он стиснул зубы.

— Маркус, или ты извинишься, или я уложу тебя на месте.

На сей раз его угроза дошла до адресата.

— Хорошо, хорошо, — поспешно пробормотал Маркус. — Я же не знал, что наступаю на больную мозоль. Значит, это особый случай, а? — Он задумчиво оглядел Кэтрин. — Не помню, что я говорил, но прошу прощения, если я вас обидел, мисс…

Он замолчал, и Джоэл тут же перебил его;

— Спокойной ночи.

С этими словами он отпустил запястье Маркуса. А тот перевел взгляд с одного лица на другое, промычал что-то, что могло сойти за прощание, и удалился.

— Твой друг? — язвительно осведомилась она.

— Уже нет, — сквозь зубы ответил Джоэл.

Еще никто, за исключением братьев, не вступался за нее так решительно. Но у братьев были основания. Кэтрин — их родная сестра, и потому никто не вправе оскорбить ее словом или действием. Для Джоэла она — всего лишь еще одна любовница, и тем не менее он встал на ее защиту еще до того, как она осознала, что имело место оскорбление. Такое отношение мужчины к женщине имеет определенное название. А ведь, согласно философии Джоэла, такого чувства не существует. Сногсшибательная мысль. Нет, она не собирается характеризовать отношение Джоэла к ней напрашивающимся словом, но… Может ли быть, что она ему дороже, чем сам он готов признать?

Она сделала вдох, чтобы успокоить пульс, и погладила Джоэла по плечу.

— Спасибо тебе за то, что защитил меня, хотя то, что он сказал, нисколько не задело меня.

— Он задел меня, — проворчал Джоэл, и эти слова безмерно обрадовали Кэтрин.

— Ты всегда так заботишься о своих подружках? — небрежно спросила она, хотя ответ значил для нее больше, чем он мог бы предположить.

Джоэл остановился у одного из полотен и изучал его так долго, что Кэтрин уже отчаялась услышать его ответ. Но наконец он перевел взгляд на нее.

— Не переношу мужчин, которые говорят о женщинах как о скотине. Впрочем, не думаю, чтобы я когда-нибудь был так близок к тому, чтобы вышибить из человека мозги. Ох, мне было бы более чем приятно стереть улыбку с его рожи.