Книга Извержение вулкана, страница 14 – Энн Мэри Уинстон

Она замолчала, явно погрузившись в воспоминания о тех далеких днях.

Ему хотелось подойти к ней, обнять и… Нет, об этом лучше не думать, так как тело тотчас откликнулось на нескромные мысли.

— А что ты скажешь, если мы позовем твоего отца? — неожиданно услышал он.

— Что?

Фибе посмотрела на него с едва скрываемым любопытством.

— Я подумала, что было бы хорошо пригласить сюда твоего отца на несколько недель, если, конечно, ты не против. Пусть тоже познакомится с Бриджит.

— Что? — опять переспросил он.

— Я сказала…

— Я прекрасно слышал, что ты сказала. А ты уверена, что этого хочешь?

Фибе улыбнулась.

— Я всегда любила твоего отца. И если он не превращается в оборотня во время полной луны и у него нет никаких пагубных привычек, то, мне кажется, мы с ним прекрасно уживемся. Да и тебе будет полегче на первых порах. Твой отец, конечно, давно не нянчил детей, но некоторые навыки остаются в памяти навсегда. Хватит и того, что он не боится маленьких детей, как мужчины, не имевшие в жизни подобного опыта.

— Но мы могли бы отвезти Бриджит в Калифорнию. Мой отец уже не молод и к тому же никогда не путешествовал на самолете.

Какое-то странное выражение, похожее на панику, появилось на лице Фибе, но так быстро исчезло, что он засомневался, а вдруг это ему показалось.

— Ты мог бы слетать за ним и привезти сюда.

— Почему бы и нет, — медленно проговорил он, наблюдая за тем, как она нервно сжимает и разжимает свои тонкие пальцы.

Что, черт возьми, так ее растревожило?

— Но разве ты не хочешь побывать дома? Увидеть старые места? Разве ты не можешь позволить себе взять непродолжительный отпуск?

Она сжала пальцы так сильно, что побелели косточки.

— Да, я могу себе это позволить. — Фибе отозвалась с явной неохотой, и Уэйд уже был готов уступить. Но любопытство все-таки взяло верх.

Неужели ей настолько не хочется вернуться в атмосферу детских лет? Но почему? Она ведь в Калифорнии выросла. Там похоронена ее семья.

— Мы можем навестить могилы Мелани и твоей мамы, а я бы показал тебе, где похоронена моя мать.

— Хорошо, я согласна. — Голос ее был таким тихим, что он с трудом понял, что она сказала. — Позволь мне только свериться с календарем, чтобы понять, когда мы сможем поехать.

Уэйд ахнул. Вот это да! Она согласилась отправиться в Калифорнию!

Что касается Фибе, то она ругала себя последними словами.

Не прошло и двух дней, как Уэйд снова появился в ее жизни, а весь мир уже перевернулся вверх тормашками.

Ей нужно было сразу выгнать его. Впрочем, и сейчас еще не поздно исправить положение. Но она знала, что никогда этого не сделает.

Да, она вполне заслужила его гнев, нельзя было хранить в тайне рождение Бриджит. Она вела себя как страус, прячущий голову в песок. Если бы она сказала тогда родителям Уэйда о своей беременности, сейчас бы ее не мучили угрызения совести.

Но после ложного сообщения о гибели Уэйда ей было действительно легче уехать, оборвав все связи с прошлой жизнью. Рано или поздно об ее беременности узнали бы соседи. Даже здесь, в чужом городе, до нее доносилось эхо сплетен, распространявшихся о ней. Всегда находятся злые люди, которых хлебом не корми, дай только сказать гадость о своем ближнем.

Она знала, какими могут быть жители маленьких городов. По крайней мере, в том городке, где она выросла. Постоянный контроль за твоим поведением, постоянные грязные домыслы, даже самые чистые твои намерения понимаются превратно. Конечно, замечательных, добрых и честных, людей было больше. Но и кумушек, обсуждающих каждый твой шаг, хватало.

Некоторые из их соседей даже не разрешали своим дочерям играть с Фибе и Мелани, словно они были чумными. И поэтому, когда детство осталось за спиной и пришла самостоятельность, она была рада-радешенька, что можно попробовать начать жизнь заново.

И даже беременность не слишком ее пугала. В наше время появилось множество семей, в которых ребенок растет без отца, и это уже давно не рассматривается как нечто особенное.

Вздохнув, Фибе принялась изучать календарь. У нее было два свободных дня в октябре, и если она возьмет еще один за счет следующего месяца, то они вполне смогут на выходные съездить в Калифорнию и не торопясь вернуться обратно. Даже если не лететь самолетом.

Плохо, конечно, что придется объяснять отцу Уэйда, почему она сразу не рассказала ему о рождении внучки, но это все равно когда-нибудь придется сделать.

— Ты уверен, что справишься? Если тебе вдруг понадобится помощь, учти: Энджи живет в конце улицы, — вот уж, наверное, в десятый раз повторила Фибе Уэйду в понедельник утром.

— Перестань, наконец, так волноваться. Все будет прекрасно. Я же не мальчик, — снова и снова говорил Уэйд, понимая, что обижаться ему не стоит. — Если что-нибудь вдруг понадобится, я обязательно вызову Энджи. Ну а если, не дай бог, почувствую, что не справляюсь, немедленно позвоню тебе.

— Ладно, я побежала. Постараюсь заглянуть к вам днем.

— Пока, пока! Беги, а то опоздаешь. — Он открыл ей дверь. — И прекрати беспокоиться. Ты меня оскорбляешь своим недоверием.

Она остановилась возле ступенек и, оглянувшись назад, нервно скривилась:

— Я мать. Мне по долгу велено волноваться.

Когда он закрыл за собой дверь, Фибе быстрым шагом направилась к машине.

После короткого разговора вчера вечером она все же согласилась, что эту неделю он посидит с ребенком. А в качестве поощрения сообщила ему, что ей удалось выкроить время в ее рабочем графике, чтобы съездить повидаться с его отцом, правда лишь через несколько недель, так как ей нужно было еще закончить кое-какие дела в школе.

* * *

Его отец! Как, черт возьми, объяснять все отцу? Он никогда не рассказывал родителям о своих чувствах к Фибе. А уж после того, как умерла Мелани, тем более. А их единственная ночь с Фибе усложнила ситуацию до предела.

Следующим утром ему предстояло уехать в полк. Он до полуночи пытался дозвониться до Фибе, но тщетно, та не отвечала на его звонки. Разумеется, ему следовало просто выйти на улицу и позвонить в дверь ее дома. Но с другой стороны, он понимал, что девушка расстроена случившимся и ее сейчас не надо трогать. Вдруг она взорвется, обругает его и порвет с ним отношения? Уж лучше неизвестность!

А тут еще страшное чувство вины, не оставлявшее его ни на минуту, ведь он воспользовался слабостью Фибе в тот момент, когда ей было бесконечно одиноко и ей хотелось ласки и слов утешения. А он, как последний подлец, приголубил ее, немного успокоил, а потом… полез с поцелуями. Как стыдно! Он не мог смотреть ей в глаза и потому продолжал упорно названивать по телефону.