Книга Без шума и пыли, страница 9 – Светлана Алешина

Рядом со стальной дверью я заметила звонок. Нажав на него без всяких колебаний, я услышала искаженный домофоном женский голос:

— Кто?

— Бойкова Ольга, — представилась я, не особенно, впрочем, рассчитывая, что мое имя произведет хоть какое-то впечатление на хозяйку, — мне нужно срочно с вами поговорить.

— У меня нет времени, — жестко произнес голос.

— Мне нужно поговорить о вашем муже, — твердо сказала я, — о Замуруеве Алексее.

— Если вам известно, что с ним случилось, то ваша настойчивость тем более непонятна, — отчеканил голос.

Мне казалось, что я разговариваю со средневековым рыцарем: голос был железным и глухим одновременно, точно шел из-под забрала.

— Как раз об этом я и хотела с вами побеседовать, — стараясь побороть отчаяние, громко произнесла я.

Повисла грозная пауза. Я не могла не отдать должное своей интуиции — через минуту дверь открылась и охранник, здоровый парень в камуфляже, появился на пороге.

— Че названиваешь? — хмуро спросил он. — Непонятно, что ли, не до тебя сейчас, иди своей дорогой.

— Мне нужно срочно поговорить с твоей хозяйкой, — сделала я последнюю жалкую попытку пробиться в особняк, — не смог бы ты передать ей записку?

Решение пришло ко мне спонтанно. Парень неуверенно пожал плечами.

— Валяй, — с вальяжной снисходительностью произнес он, привалившись к металлическому косяку.

Я достала из сумки ручку и, вырвав лист из блокнота, черкнула: «Я — главный редактор „Свидетеля“. Если вы упустите возможность поговорить со мной, не исключено, что это плохо отразится на вашем брате. У меня есть сведения, что милиция подозревает именно его».

Я не обольщалась надеждой, что эта записка окажется решающим аргументом в мою пользу, но чем черт не шутит?

Лениво взяв записку, парень скрылся. Металлическая дверь с гулким грохотом закрылась. Я осталась стоять на месте, лихорадочно соображая, с чего начать разговор с женой Замуруева. Вскоре до меня донеслись тяжелые шаги. Дверь открылась, и все тот же неторопливый охранник бросил мне:

— Можешь войти… ненадолго.

Я вступила во владение Замуруевых со смешанным чувством радости и тревоги. Двор был поистине огромным. Справа располагались гараж, баня и еще какое-то бесформенное, но добротное строение, слева — затянутый толстой полиэтиленовой пленкой бассейн.

Я пересекла двор под неусыпным контролем охранника и, поднявшись по ступеням, замерла в нерешительности перед высокой обитой деревом дверью. Я, конечно, подозревала, что основа у нее железная.

— Не бойтесь, — осклабился охранник, — входите.

Я надавила на бронзовую ручку и очутилась в просторном холле, дубовые стены которого были украшены картинами с русской тематикой и шкурами животных. Огромная голова бурого медведя, помещенная под самым потолком, уставилась на меня стеклянными глазами. Холл и гостиную красиво разделяла арка. Я сделала несколько шагов по направлению к ней и, заглянув в гостиную, увидела высокую блондинку с пышной, не умещавшейся в шелковом халатике грудью и крутыми бедрами. Блондинка стояла на площадке покрытой лаком деревянной лестницы, ведущей на второй этаж, и недружелюбно изучала мою удивленную физиономию.

Длинные прямые светлые волосы доходили ей почти до талии. Лицо не отличалось ни тонкостью, ни каким-либо особенно замечательным выражением. На нем застыло тупое недовольство и чванливое высокомерие.

— Здравствуйте, — смущенно сказала я, обводя взглядом заставленные чучелами бедных животных хоромы.

— Здравствуйте, — нехотя, как-то нараспев произнесла блондинка. — Садитесь, раз уж пришли.

Я присела на краешек кожаного дивана перед огромным, напоминающим пещеру камином.

Блондинка неторопливо спустилась и, подойдя к стойке бара, поблескивающей деревянной лаковой поверхностью, открутила пробку на темной пузатой бутылке и стала наливать себе в стакан какую-то коричневую жидкость.

«Виски, наверное», — решила я.

— А вы что пьете? — снисходительно осведомилась она у меня. — Виски, бренди, коньяк, водку?.. А может, коктейль?

Я следила за ее движениями. На миг она замерла со стаканом в руке, потом поднесла его к губам и залпом выпила все содержимое.

— Спасибо, я за рулем, — мягким голосом сказала я. — Если только соку…

— Может, вы сами о себе позаботитесь? — пренебрежительно бросила она. — Идите сюда, здесь все, что нужно.

Я подошла к бару. Хозяйка открыла незаметную на деревянной панели дверку в стене и вынула несколько коробок сока.

«Здорово придумано, — мысленно подивилась я стенному холодильнику. — Чего только не увидишь у наших богачей!»

Надо сказать, что роскошная обстановка гостиной была довольно безвкусной. Тяжеловесная мебель, выполненная под дорогую антикварную, почти полностью сливалась с красно-коричневыми стенами. Гармонии, на которую рассчитывали хозяева, не получилось. Не помогали ни шкуры, лежащие и развешанные всюду, где только можно, ни зеркала, ни безделушки.

— Слушаю вас. — Налив себе новую порцию виски, Замуруева прошла к дивану и устало плюхнулась на него.

На ее простом, даже грубом лице я не заметила следов переживаний и слез. Она казалась совершенно невозмутимой. Ее голос ни разу не дрогнул, взгляд не увлажнился. Да уж, гонора и заносчивости ей занимать не приходилось.

— Я уже представлялась, поэтому повторяться не буду, — уверенным голосом начала я, присев неподалеку на низкое широкое кресло. — Хотя для меня было полной неожиданностью известие, что вы знаете, кто я.

— Станислав звонил мне, говорил о вас. — Замуруева опрокинула в рот виски и, слегка поморщившись, шмыгнула своим утиным носом. — Вы были Лешкиной подружкой?

Она тупо посмотрела на меня. Сестра Ложкина явно относилась к тем людям, кто не терпит противоречий со стороны кого бы то ни было.

— Нет, я не была его, как вы выразились, подружкой…

Замуруева недоверчиво усмехнулась и икнула. Я подумала, что те две порции виски, которые она махнула в моем присутствии, не первые и не последние в ее дневном рационе.

— Странно, — с рассеянным видом произнесла она, — я так к этому привыкла… Вас, наверное, удивляет, что я не реву, не бьюсь в истерике… А мне, знаете, все это жуть как надоело. И прислуга надоела, и тусовки Лешкины, и рестораны, и его постоянные отлучки. Но теперь, — в ее голосе послышались всхлипы, — теперь он отлучился навсегда.

Она быстро справилась с волнением, только устало провела рукой по лбу, гладкому, как у куклы из универмага.

— Все, кончился праздник, — горько сказала она, — а мне наплевать!

«Это я вижу», — мысленно прокомментировала я ее реплику.

— Извините за нескромный вопрос, Алексей вам изменял? — Я бросила на Замуруеву сочувственный и невинный взгляд.