Книга Сборщик душ, страница 76 – Мелисса Марр

– Петра, – выдыхает он, и я тону в нем.

Наконец задохнувшись, я обрываю поцелуй.

Уилл держит меня за талию.

– Когда я увидел тебя с Кастилло, было такое чувство, словно мне явился призрак.

«Кастилло».

Уилл работает на Кастилло. И думает, что я – тоже.

– Мне пора. – Я неуверенно отступаю на несколько шагов.

– Не уходи. – Уилл пытается поймать меня за руку.

– Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

И это чистая правда, даже если он не понимает, о чем я.

Рано или поздно Кастилло узнает, что я – коп, даже если к тому моменту он уже будет в наручниках. И если он решит, что Уилл к этому тоже причастен, то следующим, кого выловят из реки, будет Уилл.

На заднем сиденье такси я наконец разворачиваю бумажку. И сразу же узнаю имя: я не раз встречала его в досье. Эндзо Феретти, поставщик героина, обслуживающий половину дилеров из Треугольника… ту половину, которую не контролирует Кастилло. Ну, по крайней мере, не какой-нибудь нищий мальчик на побегушках, не способный нанять охрану.

Новая задачка и впрямь потруднее первой. Феретти не шатается в одиночку по заброшенным стройкам. Он сидит дома со своим гаремом – если, конечно, подручные Кастилло не навешали мне лапши на уши.

Кастилло снабдил меня подробной картой. Мне предстоит вырубить охранника у черного хода и подняться на второй этаж по лестнице для прислуги. Одна из девок Феретти – подсадная утка: она должна послать людям Кастилло смс, когда все в доме уснут.

Из своего укрытия за деревьями я наблюдаю за охранником. Затем спускаю предохранитель своего SIG-9 и начинаю уговаривать себя, что могу это сделать: Бобби прав, и все это необходимо ради общего блага.

Но в глубине души я в это не верю.

– Я могу избавить тебя и от этого бремени. Буду рад услужить.

Я разворачиваюсь рывком. Передо мной – безымянный тип в черном свитере, тот, что перерезал Торресу горло, не коснувшись его и пальцем.

– Черт тебя раздери! Как ты здесь оказался?

Он пожимает плечами:

– Держался поблизости. Всегда стараюсь присматривать за своими вложениями.

И, бросив взгляд на охранника, насмешливо добавляет:

– Ты и вправду хочешь пристрелить этого несчастного идиота, который даже школу не закончил, потому что пристрастился к игровым автоматам?

Я закрываю глаза и вижу бедного подростка, которого Феретти втянул в свои грязные дела. Подростка вроде Уилла.

– Что ты за это хочешь?

Он склоняет голову набок и что-то прикидывает про себя:

– Воспоминание.

– Воспоминание? Только и всего? – Мне становится смешно. – Да забирай хоть все!

Уголок его рта вздергивается в кривой усмешке:

– Мне хватит одного, но я выберу сам.

– Хорошо, бери любое. Только не убивай этого парня.

Безымянный скрещивает руки на груди и хмурится: видно, ему не по душе, что я называю вещи своими именами.

– Заметано.

И он устремляется к дому, держась в тени деревьев. Охранник замечает неладное лишь за миг до того, как рука безымянного обвивает из-за спины его шею и одним резким рывком пережимает горло. Парень оседает и вырубается.

Безымянный машет мне от двери. Я стараюсь двигаться тихо, но шагать совершенно бесшумно, как мой странный помощник, не удается.

Следом за ним я поднимаюсь на второй этаж по черной лестнице. Безымянный направляется прямиком к комнате Феретти – безо всяких подсказок, словно у него тоже есть карта.

В спальне Феретти света нет, но позолота и белый лак поблескивают в темноте. Вся комната провоняла спиртным и потом, и я чувствую, как к горлу подступает тошнота. Феретти валяется на кровати в отключке – брюхо его вздымается горой с каждым вздохом. Я смотрю в глаза своему спутнику и протягиваю ему пистолет, но тот качает головой.

– Говорят, ободрать кошку можно по-разному. – Безымянный достает из кармана серебряную зажигалку, и кривая улыбка искажает его лицо. – Вот и с человеком – точно так же.

Зажигалка вспыхивает, и безымянный швыряет ее на кровать. Простыни занимаются мгновенно, и пламя разгорается с неестественной быстротой. Феретти вскакивает, визжит и молотит руками, тщетно пытаясь сбить огонь. Я зажимаю себе рот. Воняет хуже, чем просто паленым мясом, – это запах самого страдания.

Феретти с воплями катается по полу, но пламя уже охватило его целиком.

Из коридора доносятся голоса. Еще миг, и в дверь начинают ломиться.

Безымянный выталкивает меня на балкон и ведет по карнизу, опоясывающему второй этаж. Мы добираемся до гаражной пристройки: прямо под карнизом – скос крыши. Мой спутник хватает меня за руку… и я соображаю, что мы спрыгнули, когда ноги уже касаются земли. Из окна, через которое мы только что выбрались, валит дым.

Безымянный тащит меня за руку. Мы бежим в сторону леса.

Когда мы наконец останавливаемся, я валюсь на землю и сворачиваюсь клубком. С каждым вздохом меня пробивает дрожь.

«Что я наделала?!»

Безымянный смотрит на меня жадным взглядом. Я замечаю, как расширились его зрачки.

– Ты должна мне воспоминание.

– Какое ты хочешь? Мой первый поцелуй? Или как меня хуже всего избили?

Он опускается на колени и наклоняется ко мне. Его лицо – совсем близко, в паре дюймов от моего; льдисто-голубые глаза горят предвкушением.

– Есть и кое-что поинтереснее. – Он проводит пальцем по моей нижней губе. – Вот, например: как ты дошла до такой жизни?

Стараясь собраться, я потираю себе щеки. На пальцах остается сажа.

– Этого я тебе не скажу.

– И не надо.

Он придвигается еще ближе и снова целует меня в губы.

Я пытаюсь отстраниться – и не могу: то, что связывает нас, сильнее любого желания.

– Петра, – шепчет он. – Отдай его мне. Все до конца.

И на меня наваливается воспоминание…

«Кастилло мне за тебя еще отсыплет».

Запах пота и крэка.

«Я два года ждал, пока тебе стукнет шестнадцать».

Меня захлестывают образы прошлого. Я пытаюсь вырваться, но только увязаю в трясине памяти все глубже и глубже.

Шприц у Джимми в руке.

Мои пальцы, сжимающие нож.

Брызги крови.

И тишина.

Воспоминание медленно отступает, как волна, отхлынувшая от берега. Не отрываясь от моих губ, безымянный шепчет:

– Милая моя Петра! Что же он с тобой сделал?