Книга Огонь, страница 22 – Матс Страндберг, Сара Б. Элфгрен

Линнея не читает мысли Николауса, но чувствует, что его сознание изменилось. Обрело целостность.

— Не знаю, с чего начать, — говорит он.

— Начните с начала, — предлагает Линнея.

Он поворачивается к ней.

— Я попробую. Конечно, я должен все объяснить. Вы и так слишком долго ждали ответа от вашего провожатого.

Он внимательно смотрит на каждую из своих слушательниц.

— Все началось очень давно, — говорит он. — Почти четыре века назад.

— Что вы имеете в виду? — переспрашивает Мину.

— Я родился почти четыреста лет назад и должен был бы умереть… больше чем три века назад.

В комнате воцаряется тяжелая тишина. Линнея пытается осознать то, что говорит Николаус. Нет, это невозможно. Ида первая приходит в себя.

— То есть как? — спрашивает она. — Вы вампир?

— Конечно, нет, — возражает Анна-Карин.

— А ты откуда знаешь? — накидывается на нее Ида. — Если есть ведьмы и демоны, почему не быть вампирам?

— Лучше, если Николаус продолжит рассказывать все как есть, с самого начала, — говорит Линнея.

Было бы гораздо быстрее, если бы она просто прочитала его мысли. Но она обещала этого не делать.

Он кивает, подходит к деревянному стулу, стоящему рядом с Мину, и опускается на него.

— Я родился здесь, в Энгельсфорсе. Мой отец был пастором, и это означало, что я тоже должен стать священником. Когда отец умер, я наследовал его приход. Мне нравилось то, чем я занимался. Я с почтением относился к женщине, которая была моей суженой. Ее звали Хедвига. Она была одной из нас. Я имею в виду, она происходила из семьи, члены которой входили в Совет.

— Вы член Совета? — Линнея соскочила с дивана.

Если Николаус — один из этих, она немедленно уйдет отсюда и никогда больше не будет иметь с ним дела.

— Уже нет, — ответил Николаус.

Линнея пристально посмотрела на него. Врет? Она с трудом подавила желание прочесть его мысли.

— Но когда-то я был одним из самых правоверных его членов. Тогда, как и сейчас, Совет контролировал использование магической силы. Но его основной задачей было отыскивать, оберегать и обучать Избранных. Пророки предсказывали, где следует ждать их появления. Энгельсфорс был одним из таких мест. И мне поручили найти Избранника. Он должен был появиться в следующий период магической активности.

— И когда это случилось, — сказала Мину, — как вы смогли его узнать?

Николаус потупился.

— Это была моя дочь, — пробормотал он.

Линнее показалось, что она ослышалась.

— Ваша дочь? — переспросила она.

— Матильда. Она была нашим третьим ребенком. Два первых родились мертвыми. Мы души не чаяли в Матильде. Она была умной, с сильным характером. И Хедвига, и я были ведьмами от природы, и скоро выяснилось, что у Матильды тоже есть магический дар. Но в полной мере ее силы раскрылись, когда ей исполнилось пятнадцать. Мы боялись выпускать ее из дому, потому что у нее были видения и она могла творить чудеса. Однажды она вызвала ливень у себя в спальне. Мы не могли допустить, чтобы нечто подобное произошло прилюдно. В те времена люди боялись ведьм.

Линнея посмотрела на Николауса и попыталась представить его отцом семейства, священником, живущим в семнадцатом веке. К ее удивлению, это получилось легко, без напряжения.

— Однажды мы нашли Матильду за забором усадьбы, замерзшую и грязную. Она бредила, говорила что-то про кроваво-красную луну, про лес, где она ходила и увидела свою судьбу. Мы сообщили об этом Совету, оттуда прислали людей, и после нескольких… испытаний они подтвердили, что Матильда — Избранница.

Сознание Линнеи случайно подслушало одно из воспоминаний Николауса. Крик девушки… Кровь на каменном полу… Линнея тут же закрылась — нет, она не хочет этого знать, не хочет видеть.

— Значит, они проверяли ее? Как директриса, когда она брала на анализ наши волосы? — спрашивает Мину, и Линнее хочется убить ее за то, что она так наивна.

— С тех пор Совет усовершенствовал свои методы, — сказал Николаус. — Раньше они были более… примитивны. Я должен был вмешаться уже тогда. Но я был слеп. Думал, что все делается для блага человечества. Для блага самой же Матильды. Ее магические силы становились губительны для нее.

Казалось, Николаус пытается оправдаться.

— Что вы имеете в виду? — спросила Мину.

— Вы, конечно, слышали, что у каждой ведьмы есть свой магический элемент, — продолжил Николаус. — Но Избранным подвластны все элементы. Все шесть.

— Почему директор нам об этом не сказала? — спросила Мину.

— Возможно, у нее есть основания скрывать это от вас, а может, Совет просто об этом забыл. Кстати, последнее меня бы нисколько не удивило.

— Все шесть магических элементов одновременно — от такого запросто можно взорваться! — говорит Ванесса.

На лбу у нее так и осталась грязная полоса в том месте, где она вытерла лицо рукой.

— Теоретически да, — соглашается Николаус. — Но вы сами знаете, что у Избранника есть магическая защита, которая бережет его силы и охраняет его от взглядов демонов. И все же это тяжкая ноша. Совет утверждал, что поможет Матильде справиться с ней, и я согласился.

— Но ведь могли и не соглашаться, — возразила Линнея.

— Да, — кивнул Николаус. — Я сделал свой выбор. Это будет мне вечным укором.

Горькие мысли Николауса так сильны, что пробивают защиту Линнеи. К тому же когда о вечности говорит человек, живущий четыре столетия, его слова приобретают совсем иной оттенок.

— Однажды ночью я проснулся от ощущения беды. В кровати Матильды не было. Я нашел ее в лесу, в том месте, куда она обычно ходила, будучи еще ребенком. Она была еле живая, чувствовала себя еще хуже, чем после ночи с кровавой луной. Я отнес ее домой и уже тогда почувствовал: с ней что-то не так. А когда она пришла в себя, я понял это наверняка. Ее магические силы иссякли.

— Как иссякли? — быстро переспросила Ида.

— У нее их не осталось.

— Значит, это возможно? Можно избавиться от своих магических сил? — сказала Ида.

Линнея бросила на нее раздраженный взгляд. Ни для кого не секрет, что Ида мечтает выйти из Круга Избранных. Как всегда, думает только о себе.

— Да, но я не знаю, как это произошло. Матильда не рассказала этого ни Хедвиге, ни мне. Только сказала, что это для общего блага, что у нее не было сил бороться. Потом появились посланцы Совета…

Николаус замолчал. Посмотрел на свои руки.

По спине Линнеи пробежал холодок. Она не знала точно, что произошло, но прошла с Матильдой ее путь к смерти. Другие девочки тоже пережили это — в своих снах.