Онлайн книга «Многочисленные Катерины»
|
– Да ну, – засмеялся Гассан. – Быть Уодли – это уже и так стремно! А он еще и Бейнбридж – неудивительно, что бедняга так и не стал президентом. – Зато президентом стал мужик по имени Миллард Филлмор. Ни одна любящая мать не назовет своего сына Миллардом, – добавила Линдси. Она так легко нашла с ними общий язык, что Колин уже готов был пересмотреть свою теорию относительно тех, кто читает журнал «Жизнь знаменитостей». Гассан сел рядом с Колином и выхватил у него из рук блокнот. Бросив в него мимолетный взгляд, он сказал: – Ну вот, я-то обрадовался, а все твое великое открытие заключается в том, что тебе нравится, когда тебя бросают? Черт, Колин, да я бы и сам мог тебе об этом сообщить. – Любовь можно изобразить в графике! – попытался оправдаться Колин. – Погоди. – Гассан посмотрел на блокнот, а потом снова на Колина. – И ты говоришь, это сработает для кого угодно? – Ну да. Любовь – это же предсказуемая штука, верно? Вот я и ищу способ ее предсказывать. Формулу, с помощью которой можно было бы для любой пары, пусть даже и для незнакомых друг с другом людей, определить, сколько они будут вместе, если вдруг начнут встречаться, и кто кого бросит, когда они расстанутся. – Это невозможно, – сказал Гассан. – Возможно. Зная закономерности поведения людей, можно предугадать будущее. – Ага, ясно, – кивнул Гассан. – Что ж, это интересно. – Большего комплимента Колину он и сделать не мог. Линдси Ли Уэллс выхватила блокнот из рук Гассана. Прочитав написанное, она спросила: – Что такое К. XIX? – Не что, а кто, – ответил Колин. – Катерина XIX. Я встречался с девятнадцатью девочками по имени Катерина. Они долго-долго смотрели друг другу в глаза; потом улыбка Линдси сменилась тихим смехом. – Ты что? – спросил Колин. Она мотнула головой, продолжая смеяться: – Ничего. Пойдем смотреть на эрцгерцога. – Нет, скажи, – настаивал Колин. Ему не нравилось, когда от него что-то скрывали. – Ничего. Просто… я встречалась только с одним мальчиком. – А что в этом смешного? – спросил Колин. – Смешно то, – объяснила она, – что его тоже зовут Колин. Середина начала К третьему классу неспособность Колина к «социальной адаптации» стала так очевидна, что в Кальмановской школе он бывал не больше трех часов в день. Остаток дня он проводил с Китом Картером, который обучал его с детства. Кит водил «вольво» с номерным знаком БЕЗУМН. И хотя Кит был уже взрослым, он до сих пор собирал волосы в хвостик. Еще он отращивал (или пытался отрастить) густые усы, и ему это почти удалось: когда он закрывал рот, они спускались до нижней губы, правда, рот он закрывал очень редко. Кит любил поговорить, и Колин Одинец был благодарным слушателем. Вообще-то Кит был другом отца Колина и преподавателем психологии. И если уж совсем начистоту, его интерес к Колину был не вполне бескорыстным – за годы наблюдения за мальчиком Кит написал о нем несколько научных статей. Колину нравилось, что он настолько особенный, что им интересуются ученые. Но Кит был не просто ученым – кроме него, у Колина не было друзей. Когда Кит приезжал, они с Колином шли в похожий на кладовку кабинет на третьем этаже Кальмановской школы, и Колин мог читать там все, что захочется. По пятницам они с Китом весь день обсуждали то, чему Колин научился за неделю. Учиться с Китом Колину нравилось гораздо больше, чем в обычной школе. Кит никогда не играл с ним в «Нежного человека». У Безумного Кита была дочка, Катерина, и ей было столько же лет, сколько Колину, хотя на самом деле она была на восемь месяцев старше. Катерина ходила в другую школу, за городом, и познакомились они не сразу. Родители Колина часто приглашали Безумного Кита с женой в гости, чтобы обсудить за ужином «прогресс Колина» и тому подобное. После ужина взрослые подолгу сидели в гостиной и смеялись. Кит обычно кричал, что домой не доедет, потому что перебрал вина и теперь его нужно запить кофе. Когда Колин учился в третьем классе, одним холодным ноябрьским вечером к ним в гости пришла Катерина. (С родителями, разумеется.) Поужинав курицей с рисом под лимонным соусом, они пошли в комнату Колина. Он лег на кровать и принялся учить латынь. Не так давно Кит сказал ему, что двадцатый президент США Джеймс Гарфилд, не отличавшийся особым умом, умел писать одновременно на латыни и на греческом: на латыни – левой рукой, а на греческом – правой. Колин собирался повторить это достижение [20] . Катерина, миниатюрная блондинка, унаследовавшая от отца хвостик и интерес к вундеркиндам, молча наблюдала за ним. Колина это не напрягало, потому что люди часто наблюдали за тем, как он учит что-то, будто хотели узнать тайну его успехов. (По правде говоря, тайна заключалась в том, что он был внимательнее других и уделял учебе больше времени.) – Когда ты успел выучить латынь? – Я усердно учился, – ответил он. – Зачем и почему? – спросила она, присаживаясь на кровати у его ног. – Она мне нравится. – Почему? – спросила девочка. Колин задумался. Тогда он еще не знал об игре в «почемучку» и старался отвечать на вопросы серьезно. – Потому что она делает меня лучшим, не похожим на других. И потому что у меня есть способности. – Почему? – пропела Катерина. – Твой папа говорит, что это из-за того, что я хорошо запоминаю, потому что я внимателен и мне интересно. – Почему? – Потому что знания – это важно. Например, я недавно узнал, что римский император Вителлий однажды съел тысячу устриц за день. Неслыханное чревоугодие [21] , – употребил он наверняка неизвестное Катерине слово. – А еще важно много знать, потому что это делает тебя особенным. Еще можно читать книги, которые обычные люди не понимают, например «Метаморфозы» Овидия, которые он написал на латыни. – Почему? – Потому что он жил в Риме, когда там говорили и писали на латыни. – Почему? Этот вопрос загнал его в тупик. Почему Овидий жил в Древнем Риме в 20 году до нашей эры, а не в Чикаго в 2006 году нашей эры [22] ? Остался бы Овидий Овидием, если бы жил в Америке? Нет, не остался бы, потому что тогда он был бы коренным американцем, или американским индейцем, или первопоселенцем, или аборигеном, у которых тогда вообще не было письменности. Так почему Овидий был значимым – потому что он был Овидием или потому что жил в Древнем Риме? |