Книга Земля без радости [= Книга Эльтары и Аргниста ], страница 14 – Ник Перумов

— Эй, целы вы там? — Голос полон тревоги, но чувствуется и ещё некая внутренняя мягкость, столь несвойственная грубым и жёстким местным охотникам. Незнакомец кошачьей поступью двинулся через поляну, склонился над Двалином, и лицо его тотчас вытянулось. — Проклятье! Худо дело… Яд в раны попал… Торопиться надо!

Аргнисту и самому видно — плох гном, куда как плох, краше в домовину кладут. Шея, руки, ноги — всё, что железом кольчуги прикрыто не было, стало сплошной раной, да ещё и на глазах чернеющей. Хорошо, пальцы рук целы… Между колец доспеха с пугающей быстротой скользили алые струйки; стрелок отложил белый лук и склонился над Двалином.

Только теперь старый сотник смог как следует разглядеть незнакомца. Лицо правильное, чуть вытянутое, с высокими, хорошо очерченными скулами; от уха до уха аккуратная бородка курчавится, недлинная, темно-русая — девки такие любят. Брови срослись на переносице, а под ними холодновато поблескивают непривычно удлиненные глаза — серые, спокойные. Удивительно спокойные, словно и не было только что здесь кровавого боя, словно не хрипит у тебя на руках том, кровью истекая… И где это ты только так стрелять выучился, парень?! И откуда это у тебя такие стрелы, что панцирь стенолома пробивают, словно гнилую рогожу?.. И лук у тебя странный, хотя в Галене какого только заморского товара не встретишь.

Гном истекал кровью, глаза его закатились. В три руки стащили с Двалина сперва кольчугу, а затем залитую кровью алую куртку из кожи горной змеи. Незнакомец только присвистнул при виде жутких ран и споро взялся за дело.

Сперва добыл из сумки какие-то порошки и снадобья, но потом веко впавшему в забытье гному приподнял, губы сжал и всё добро своё — в сторону. Ладони на окровавленную грудь гнома положил — пальцы длинные, тонкие, как только меч такими держит? — и по лицу гримаса боли прошла. Раз руками над ранами прошелся, другой, третий… Аргнист смотрел и чувствовал, как у него ум за разум заходит.

— Да ты никак колдун, парень? — с невольным уважением прохрипел Аргнист.

Глянь — а кровь уже остановилась, страшные раны на глазах затягивались, пугающий черный цвет исчезал. Видывал когда-то и Аргнист подобное — в Галене. Главный придворный чародей его величества Игнарона проделывал…

— Ничего особенного, — незнакомец проговорил устало. Пот со лба вытер. — Теперь твою руку давай глянем…

Целитель ловко вспорол лохмотья, оставшиеся от рукава куртки Аргниста. Рана вроде бы и небольшая, а успела и загноиться, и почернеть. В гвардии-то лечить стали бы просто — мечом чуть пониже плеча рубанули бы, да и весь сказ.

А тут… Диво дивное, да и только. Ладонь колдуна, не касаясь, над самой кожей прошла — и чудовищный нарыв тотчас прорвался, гной вскипел, словно вода в котелке, открылась здоровая розовая кожа…

— Вот и все. — Волшебник обессиленно сел прямо в снег.

— Позволь теперь мне помочь тебе, мастер. — Аргнист захлопотал вокруг своего спасителя. Заклятья творить — то дело не шутейное, всякий знает.

— Благодарю, мне уже лучше, — тот открыл глаза. — Но гнома в тепло нужно скорее… Иначе он, боюсь, не встанет больше.

— От устроил себе! Тьфу, пропасть! Храбрый, а дурак. Ладно, дотащу уж его как-нибудь. Но а тебя-то как зовут, мастер?

— Зови меня Эльстаном. — Волшебник с некоторым трудом поднялся. — А теперь — за работу! Аргнист несколькими ударами топора снес пару молодых сосенок. На скорую руку смастерили некое подобие носилок, взвалили на них тома и, сгибаясь под тяжестью ноши, побрели к хутору.

Домой добрались, когда уже совсем стемнело. По дороге почти не разговаривали: Аргнист знал, что волшебникам лишних вопросов задавать не стоит, а Эльстан тоже молчал.

— Вообще-то, у меня к тебе очень серьёзный разговор, почтенный Аргнист, — возле ворот хутора волшебник нарушил молчание. — Мы поведем речь об Орде.

— Так что ж ты раньше молчал, досточтимый мастер? — удивился старый сотник. — Столько шли — вот и поговорили бы!

— Я следил за её тварями, — последовал ответ. — С этими жуками — стеноломами, правильно? — мы бы справились, но, кроме них, там кружило немало бестий и похуже. Мне нельзя было отвлекаться.

— Ну, раз пришёл говорить об Орде, отчего ж не потолковать, — кивнул Аргнист.

— Сам я с юга, — чуть быстрее, чем приличествовало уважающему себя могучему волшебнику, сказал Эльстан. — С Рыцарского Рубежа. Был в братьях. Ушел. Теперь странствую один. — Он выпалил всё это одним духом. Простой хуторянин никогда бы ничего не заподозрил, но Аргнист недаром служил в гвардии двух королей. Молодой чародей, мягко говоря, слегка хитрил. Но хитрил отчего-то совсем по-человечески.

Ворота хутора, несмотря на почти ночное время, были широко распахнуты. Во дворе горели многочисленные факелы, из конюшен выводили лошадей, слышался резкий и повелительный голос Алорт а, старшего сына Аргниста.

— Ну, что расшумелись? — сердито бросил оторопевшим домочадцам Аргнист, внезапно появляясь из-за угла со своей странной ношей. — Чего суетитесь? Я уж и задержаться в лесу не могу — ровно дитё неразумное! Лучше пошлите женщин два гостевых ложа приготовить да Саату позовите! Она у нас травница, — обернулся он к Эльстану.

— Это будет нелишне, — согласился тот.

— Отец! Но ты же в крови! — вдруг воскликнул Армиол. — Что случилось? Неужто Орда?..

— Пустяки, полдюжины стеноломов, и потому хватит квохтать! — строго прикрикнул на юношу отец. — Чай, не баба. Не видишь — на ногах стою.

Армиол осекся. Старшие братья, Алорт и Арталег, покосились на младшего с неодобрением — в самом деле, чего нюни разводит?.. Отец умирать будет — и то всё сделает, чтобы никто не заметил…

— Лучше помогите вот его внутрь внести, — распорядился Аргнист, и сыновья тотчас подхватили тяжелые носилки.

— Гнома подобрали, — пояснил Аргнист собравшимся у ворот людям. — Орда его потрепала. А это Эльстан, целитель искусный и стрелок отменный.

Молодой волшебник приложил руки к груди и поклонился.

— Пропустите, да раздайтесь же! — вдруг послышался высокий женский голос, заметно дрожащий от сдерживаемых слез. — Да отойдите же, не застите!

Работники, служанки и даже сыновья сотника поспешно расступились. Супругу Аргниста, почтенную Дееру, дочь Лииты, боялись все без исключения, и даже ее собственный муж. Когда хозяйка гневалась, от нее лучше было держаться подальше.

Она вынырнула из-за людских спин, высокая, статная, прямая, с едва заметной сединой в густых каштановых волосах. Большие тёмные глаза смотрели с укором и горькой обидой, пальцы теребили край передника.

— Да что ж это такое! — напустилась она на Аргниста, чего никогда не делала на людях. — Не иначе, на тот свет собрался, муженёк! Мыслимое ли это дело — по лесу так долго шастать! Пусть даже и весной! Вот, пожалуйста, добродился! — Взгляд Дееры упал на окровавленный рукав. — Ну, что я тебе говорила?!