Онлайн книга «Тайна XV»
|
— Да… А чтобы журналисты оставили нас в покое, Еннион напишет заметку в газеты. — Отлично! — сказал Еннион. — А вы что будете делать? — Вместе с г-м Санглие я отправлюсь на аэроплане в замок Пьеррефор. Я произнесу слово XV-ти и Ноэль примет нас… Мы поступим, соображаясь с обстоятельствами. Но нам должна быть предоставлена свобода действий, потому что если Ноэль воспротивится, придется, может быть, пустить в ход револьверы… — Ступайте! — сказал Еннион. — Война объявлена. Цель оправдывает средства. — Тогда все в порядке! Вернемся в аэрогараж; возьмем аэроплан Монталя: лучшего в Париже нет. — Идем! — сказал Санглие. Оба они простились с Еннионом и вышли. Был уже полдень, когда Бастьен и Санглие увидели замок Пьеррефор. Сотрудник XV-ти знал его по названию и по местоположению, но он никогда в нем не был. Замок возвышался мрачный и черный, с четырьмя толстыми, феодальными башнями, как огромный утес, громоздясь над потоком, переходившим далее в речку. Сосновые леса окружали этот утес и давали ему защиту и тень… На террасе этого замка пристал аэроплан Монталя, руководимый на этот раз Бастьеном и Санглие. Прибытие механической птицы было замечено потому, что тотчас же на террасе появился человек. Когда аэроплан остановился, человек этот вытащил револьвер из кармана своей куртки и, целясь в Бастьена, который держал руль поворота, сухо сказал: — Кто вы такие? Я знаю аэроплан моего брата, но вас я не знаю… Не рискуйте двигаться, или я стреляю… Бастьен тихо рассмеялся и сказал: — Посмотри на меня, Ноэль… Неужели ты забыл Бастьена?.. Правда, ты меня видел только один раз… Послушай!.. Учитель сказал: «кто приходит во имя Оксуса, тот повелевает, кто принимает во имя Оксуса, тот покоряется»… Ноэль де-Пьеррефор вздрогнул и медленным движением, как будто сожалея, опустил револьвер. — Кто двое? — промолвил он. — Близнецы, — ответил Бастьен. — Кто единственный? — Омега, что есть инициал Оксуса, который означает льва и короля! Тогда Ноэль опустил револьвер в карман, снял фуражку и поклонился, говоря: — Кто приходит именем Оксуса, повелевает, и кто принимает именем Оксуса, покоряется. — Потом он выпрямился и, улыбаясь, протягивая руку, направился к авиаторам. Те спрыгнули уже на террасу. — Милости просим, — сказал он. — Вы разделите мою трапезу; когда часовой объявил о вашем прибытии, я собирался сесть за стол… — Один? — спросил Бастьен, который, приняв сразу начальнический тон, хотел сохранить его до конца. При этих словах Ноэль покраснел и ответил после некоторого колебания. — С заложницей, m-lle Христианой Сэнт-Клер, которая сделала мне честь допустить меня к своему столу. Санглие ничего еще не сказал, но испытующим оком осматривал элегантного тюремщика. — Этот малый влюблен, — подумал он. — Это может усложнить приключение. Но Бастьен небрежно сказал: — Мы, как раз, ради нее и приехали, я и… наш товарищ Тот, посредник Коиноса предводителя… И произнося имя Тота, Бастьен жестом указал на невозмутимого Санглие. Ноэль поклонился, сильно побледнев. Подняв голову, он пробормотал: — Могу я знать?.. — Да, так как мы торопимся, — отвечал властно Санглие. — Мы приехали за пленницей. Ноэль вспомнил ужасные слова своего брата, когда тот поручал ему Христиану и предостерегал его от любви. Ноэль вспомнил эти слова, полные угроз, и он содрогался от возмущения и страдания. Пришел час отдать Христиану, и тот, который требовал Христиану, не был ее братом, это был официальный представитель XV-ти… Это значило, что Христиана должна умереть… У Ноэля мелькнула мысль вытащить револьвер и убить двумя выстрелами обоих людей. Но он сдержался. И став между лестницей и вновь прибывшими, он сказал: — Господа!.. Моя пленница уже в столовой, куда прямо ведет эта лестница. Прежде чем сойти туда, я был бы счастлив узнать, каковы будут приказания, которым я должен повиноваться… Молодой человек казался спокойным. Но взор его, ставший твердым, дрожание его губ, напряженность его тела, выдавали пылкость чувств, кипевших в его душе. Санглие подумал: — Черт побери! Этот малый, по-видимому, не одного мнения с братом по отношению к XV-ти… Тот не хотел ни изменять, этот кажется собирается с ними бороться. Бастьен отвечал: — Приказания следующие: вы нам выдадите пленницу. — А что вы с ней сделаете? — бросил в ответ Ноэль, тоном, ясно выражавшим протест. Бастьен сдвинул брови и небрежно сказал: — Когда приказывает учитель, не спорят, не спрашивают, не отвечают, не думают. Только покоряются. Вы выдадите нам m-lle Христиану Сэнт-Клер. Приказ Тота вам ее поручил, Тот сам ее берет… — А я, — возразил Ноэль таким же сухим тоном, — а я думаю, отвечаю, спрашиваю и спорю… — Что это значит? — Что вы с ней сделаете? Я не выдам Христианы, прежде чем не узнаю этого… Вы не сделаете шага вперед, прежде чем не ответите мне… Он быстро выхватил револьвер и направил его на Бастьена. Затем, не покидая взорами глаз и рук обоих пришельцев, он продолжал: — Малейшее движение защиты, и я стреляю!.. Говорите… или сейчас же уезжайте! Санглие, который знал людей, восхищался Ноэлем Пьеррефор. Полный возмущения, он был в самом деле прекрасен. Что касается Бастьена, он остался невозмутимым. Потом, улыбаясь, очень мягким голосом сказал: — Ноэль, если мне скажут, что любовь делает трусом, я отвечу, что я видел человека, который во имя любви встал против самой ужасной власти: против власти Оксуса, властелина XV-ти. Вы пылко любите Христиану. Я желаю вам, чтобы чувства ваши были разделены… Но мы умираем от голода, потому что скоро час пополудни, — а мы не влюблены. Он подошел к выбитому из колеи Ноэлю, просунул ему руку под его руку, ту, которая не была вооружена револьвером, и дружелюбно произнес: — Идем завтракать, Ноэль. Вы нас представите m-lle Христиане… Мы не хотим ее у вас похищать… Наоборот, вы останетесь ее стражем более чем когда-либо. Но с этих пор это будет для Никталопа, а не для XV-ти… Ну, идем завтракать!.. Мы объяснимся после десерта! И он повлек Ноэля по лестнице. Смеясь от всей души, Санглие следовал за ними в полном восторге от того, что любовь хотя один раз стала помощницей полиции. А на другой день Бастьен и Санглие уехали одни. Они оставили в замке Христиану с Ноэлем, но с Ноэлем совершенно преданным Сэнт-Клеру и ожидавшим, чтобы обстоятельства позволили ему просить руки Христианы у ее брата. Дня два спустя, пользуясь банальным способом передвижения железной дорогой, управляющий Баптист сел в Париже в поезд, отходивший на Сен-Флюр, где ожидал его слуга из замка Пьеррефор, чтобы отвезти его к m-me Рондю. |