Книга Американские боги. Король горной долины. Сыновья Ананси, страница 43 – Нил Гейман

— Мы проведаем вас через пару часов, сэр, — сказал Камен. — Вы поймите. Лессу все это не доставило ровным счетом никакого удовольствия. Мы люди разумные. И как я уже сказал, воюем на правильной стороне. А вот вы как раз — на неправильной. Кстати, может, вам пока поспать немного?

— И в ваших интересах начать относиться к этому делу серьезно, — вставил Лесс.

— Лесс дело говорит, — сказал Камен. — Так что подумайте над этим.

Дверь с грохотом захлопнулась. Интересно, подумал Тень, а свет они выключат? Не выключили: лампочка холодным глазом осталась гореть на потолке. Тень, как смог, перебрался на другой конец комнаты, на желтую пенку, натянул на себя тонкое одеяло и закрыл глаза: держаться ему было не за что, вот разве что за сны.

Шло время.

Ему снова пятнадцать лет, и умирает мама, и все пытается ему сказать что-то очень важное, а он никак не может понять, что именно. Он дернулся во сне, и приступ боли вернул его из полусна в полуявь: он открыл глаза и прищурился.

Под тонким одеялом его била дрожь. Он прикрыл глаза правой рукой, экранируя их от электрического света лампы. Интересно, подумал он, а Среда и все прочие — живы еще? И — на свободе? Будем надеяться, что именно так и есть.

Серебряный доллар холодил ему левую ладонь. Этот холодок он чувствовал постоянно, и сейчас, и когда его били. Он вяло принялся думать о том, почему монета до сих пор не согрелась до температуры его тела. В этом полусне-полуяви серебряная монета, сама идея Свободы, луна и Зоря Полуночная каким-то образом соединились в серебристый луч света, который шел откуда-то из самой глубины небесной, и его понесло вверх по этому лучу, подальше от боли в костях и сердце, и от страха, и — слава богу — обратно в сон…

Откуда-то издалека пришел неясный звук, но обращать на него внимание было уже поздно: он с головой ушел в царство сна.

Пришла невнятная мысль: хоть бы это были не те двое, которые его разбудят. Ведь его снова станут бить, станут кричать. А потом он с удовольствием отметил, что действительно уснул и что ему больше не холодно.

Кто-то где-то звал на помощь, во всю глотку, вот только было неясно, во сне это или наяву.

Тень, не просыпаясь, перекатился с боку на бок, с удивлением отметив для себя еще несколько мест на теле, в которых жила боль.

Кто-то тряс его за плечо.

Он хотел было попросить их, чтобы они оставили его в покое и дали поспать, но наружу вырвался только хриплый стон.

— Бобик! — раздался голос Лоры. — Тебе пора вставать. Просыпайся, милый мой, пожалуйста!

Это была минута тихого и счастливого облегчения. Ему приснился такой странный сон, про тюрьму и уголовников, про дряхлых, доживающих свой век богов, и вот теперь Лора будит его, чтобы сказать, что ему пора на работу, но может быть, до того, как выскочить из дома, он еще успеет урвать чашку кофе и поцелуй, или даже больше чем поцелуй; и он вытянул руку, чтобы дотронуться до нее.

Она была холодная, как лед, и липкая на ощупь.

Тень открыл глаза.

— Откуда на тебе вся эта кровь? — спросил он.

— Это не моя, — ответила она. — Это других людей. Меня-то залили формальдегидом, с добавлением глицерина и ланолина.

— Каких других людей? — спросил он.

— Охранников, — ответила она. — Не беспокойся, все в порядке. Я их убила. А ты лучше уходи отсюда. Хотя я не думаю, что у кого-то из них был шанс поднять тревогу. Куртку возьми, вон там, а то задницу отморозишь.

— Ты их убила?

Она пожала плечами и неловко улыбнулась. Вид у нее был такой, будто она только что написала большое полотно, причем писала его прямо руками, и исключительно в алых тонах: пятна и потеки красного были и на лице, и на одежде (все тот же синий костюм, в котором ее похоронили), и на память Тени пришел Джексон Поллок, потому что думать о Джексоне Поллоке было куда удобнее, чем принять возможную альтернативу.

— Если ты сам уже мертвый, людей убивать гораздо проще, — объяснила она. — В смысле, ничего особенного. Никакие предрассудки на этот счет больше не мучают.

— Для меня это по-прежнему совсем не просто, — сказал Тень.

— Так ты хочешь остаться здесь и подождать, пока прибудет утренняя смена? — поинтересовалась она. — Если хочешь, оставайся. А я думала, ты хотел отсюда выбраться.

— Теперь они подумают, что это все моих рук дело, — сказал он и понял, что сморозил глупость.

— Может, и так, — сказала она. — Только надень куртку, милый. А то и вправду замерзнешь.

Он вышел в коридор. В самом конце коридора была караулка. А в караулке — четыре трупа: трое охранников и человек, который представился как Камен. Его напарника видно не было. Судя по кровавым следам на полу, двоих убили где-то еще, а потом приволокли сюда и бросили на пол.

Его куртка висела здесь же, на вешалке. Бумажник по-прежнему был во внутреннем кармане и как будто нетронутый. Лора успела распаковать пару картонных коробок с шоколадными батончиками.

Теперь у него была возможность рассмотреть охранников: на них была темная камуфляжная форма, но без каких бы то ни было отличительных знаков, которые позволили бы понять, на кого они работали. С тем же успехом это могла быть компания охотников, которые выбрались на выходные за город пострелять уток.

Лора сжала Тени руку — своей, холодной как лед. Золотая монета, что он ей подарил, висела теперь у нее на шее, на золотой цепочке.

— Изящно получилось, — сказал он.

— Спасибо, — ответила она и польщенно улыбнулась.

— А что с остальными? — спросил он. — Со Средой и всей прочей компанией? Они где?

Лора протянула ему пригоршню шоколадных батончиков, и он начал рассовывать их по карманам.

— Здесь больше никого не было. Кругом пустые камеры, и только в одной был ты. Ах, да, еще один пошел в камеру в конце коридора, чтобы подрочить на журнал. Эх, он и испугался!

— Ты убила его, пока он дергал себя за пипку?

Она пожала плечами.

— А что такого? — неуверенно спросила она. — Мне очень не понравилось, что они тебя мучают. Кто-то же должен за тобой тут приглядывать, правильно? А я обещала, что буду за тобой приглядывать. На вот, возьми еще!

В руках у нее были химические грелки для рук и ног: тонкие такие подушечки — ломаешь в указанном месте, они нагреваются и тепло могут держать часами. Тень их тоже рассовал по карманам.

— Присматривать? — переспросил он. — За мной? Да уж, ты постаралась, ничего не скажешь!

Она протянула руку и пальцем погладила его над левой бровью.

— У тебя кровь идет, — сказала она.

— Ничего страшного, — ответил он.

В стене была металлическая дверь, и открывать ее пришлось с усилием. До земли было больше метра, он спрыгнул и приземлился на что-то вроде гравия. Потом он протянул руку вверх, подхватил Лору за руку и помог ей тоже спрыгнуть, как раньше, как всегда, без единой лишней мысли…