Книга Будь моей, страница 30 – Бэлла Андре

— Разве получать внимание — это так плохо?

Он и сам не мог понять, какую цель преследует, когда говорит Лили такое.

Лили посмотрела на его руку и неуверенно заморгала.

— Всю жизнь я хотела быть невидимой, — мягко сказала она. — Нет, — поправила она себя, и ее пронзила боль. — Всю жизнь я была невидимой. Кто захочет общаться с какой-то толстухой? Ну, разве только для того, чтобы сказать в ее адрес очередную гадость.

— Лили, но ты не толстая, — сказал Трэвис, и вдруг до него дошло, что он говорит это не для того, чтобы успокоить ее, а потому, что действительно так считает.

Она убрала руку.

— Я приказывала тебе не смеяться надо мной. Почему ты не послушал меня? — она говорила умоляющим тоном.

Трэвис покачал головой.

— Но я говорю серьезно, Лили. Ты в моих глазах настоящая красавица.

— Ладно, замяли, — сказала она, и он услышал, какого труда ей стоит не расплакаться прямо за столом.

В этот момент начал играть оркестр, и Трэвис решил, что есть только один способ снять напряжение. Он встал и протянул ей руку.

— Потанцуй со мной.

Она заколебалась, но потом последовала за ним. Он увлек ее в свои объятия. Она была напряжена, как стрела. Он поиграл с ее локонами, наслаждаясь ощущением шелковистой мягкости. Как он и надеялся, Лили отдалась ритму музыки. Ее тело расслабилось, и платье начало ходить волнами у ног. Трэвис знал, что если он прижмет ее крепче, то она ощутит, какая у него сильная эрекция, поэтому решил не пугать ее до времени. Если змейка на брюках разойдется, то он овладеет Лили прямо в зале ресторана. После того как она дразнила его в ванной, ему хотелось ее прямо сейчас. Ее тело звало его, манило своими женственными изгибами и обещало райское наслаждение.

Трэвис попытался сбросить с себя это наваждение. Он отдался танцу. В глазах посетителей ресторана, когда бросал взгляд искоса, он замечал откровенную похоть. Ему хотелось крикнуть всем: «Она моя!»

Песня закончилась, но он не отпускал ее. Не мог понять, что завладело его душой. Он решил, что прошло время сомнений, — нужно отдаться на волю чувств.

Зачем он боролся с собой?

Он погладил локоны Лили, наслаждаясь их красотой. Ему хотелось целовать ее до умопомрачения. Ему хотелось зажать губами мочку ее ушка, а потом спуститься ниже, к груди, к персиковой коже живота.

У Лили заурчало в животе, и все очарование пропало. Лили отстранилась и захихикала.

— Мне кажется, моему желудку все равно, в какой части планеты я нахожусь. Главное, чтобы не нарушилось время ужина.

У Трэвиса тоже громко заурчало в животе, и он рассмеялся.

— Ты это слышала?

Лили кивнула и прикусила губу, что всегда так очаровывало его.

Лили и Трэвис проследовали к столу.

— Все кажется таким вкусным, — сказала она, открывая меню. — Я не знаю, что означают некоторые слова.

Трэвис рассмеялся. Он давно не чувствовал себя так хорошо. И уже давно пора было поесть. Он подозвал официанта.

— Мы закажем то же, что и эта пара, — сказал он, указывая на людей, сидевших за их спиной. — И бутылочку кьянти.

Лили улыбнулась ему, и Трэвис весь напрягся. Может, это было следствием голода, но он уже ни в чем не был уверен.

Когда подали блюда, Лили восхитилась и их ароматом, и аппетитным видом. Хотелось сразу приступить к еде, но ею овладели обычные сомнения. Что, если он решит, что она ведет себя как свинья? Даже, несмотря на его слова, что он не считает ее толстой — а она в это совершенно не верила, — последнее, чего ей хотелось, — напомнить Трэвису о своем нестандартном размере, особенно когда на ней было волшебное платье. Поэтому вместо того, чтобы насладиться вкусом всех блюд, она лишь клюнула немного спагетти, едва сдерживая стон удовольствия, когда они растаяли у нее на языке. Она положила вилку и прижала салфетку к губам.

— Что-то не так с едой? — спросил Трэвис, и на его лице отразилось волнение.

— О нет, еда великолепная. Я…

— Что? Ты же проголодалась, разве нет?

Трэвис приступил к спагетти и щедро сдобрил их соусом, который капнул ему на подбородок. Даже не осознавая, что она делает, Лили потянулась к нему и стерла капельку соуса средним пальцем, после чего облизнула его.

Трэвис застонал.

— Лили, мое терпение не безгранично. Если ты сделаешь это снова, я за свои поступки не ручаюсь.

Лили озадаченно посмотрела на него.

— Я не думала, я не хотела…

Трэвис усмехнулся.

— Лучше бы ты сделала это нарочно.

С этими словами он вернулся к своим спагетти.

«Что это означает?» — подумала Лили, сконфуженная в очередной раз после неожиданных извинений, которые услышала от своего спутника.

Запах спагетти и свежего хлеба, а также сладкого красного вина кружил ей голову, поэтому она всерьез задумалась. Трэвис наслаждался едой, в то время как она изо всех сил пыталась проигнорировать блюда перед собой. «Почему мужчинам не возбраняется есть столько, сколько они пожелают? Кого я пытаюсь поразить? Трэвис все равно не обращает на меня никакого внимания, так что я могу смело приступать к этим деликатесам и не лишать себя чудесного удовольствия».

Лили оглянулась вокруг. Большинство посетителей были заняты ужином, и Лили отбросила всякие сомнения. Она застонала от восхищения, после того как распробовала все вкусности на своей тарелке. Подняв глаза, она столкнулась взглядом с Трэвисом, который пристально за ней наблюдал. Его зеленые глаза казались чарующими в свете зажженных свечей.

Стараясь побороть страх, она спросила:

— Хочешь чего-нибудь?

Трэвис кивнул, и Лили протянула вилку через стол, чтобы накормить его спагетти. Лили представляла, как его губы коснулись бы сейчас ее сосков. Он протянул к ней руку и обвил ее ладонь своими тонкими загорелыми пальцами, так что у нее пробежал мороз по коже.

Как бы она ни была тронута нежностью Трэвиса, ей следовало помнить о том, что у него было огромное количество любовниц. Лили не должна была считать себя особенной. Судя по тем великолепным нарядам, которые он привез с собой, Лили в скором времени могла столкнуться с одной из его пассий.

Она резко отдернула руку и положила вилку на тарелку.

— Я очень устала, поэтому, если ты не возражаешь…

Однако она не успела пожелать Трэвису спокойной ночи и исчезнуть, чтобы не отвечать на горячий призыв, который читался в его глазах, потому что к их столу приближался молодой итальянец совершенно невообразимой красоты.

— Дорогая синьора, не окажете ли мне честь танцем?

— Я?

Она поборола желание оглянуться, чтобы убедиться, что этот великолепный самец обращается именно к ней, а не к какой-то другой даме позади нее. Но затем вспомнила, что она в волшебном платье. Очевидно, его власть распространялась на всех мужчин.