Онлайн книга «Супружеский долг»
— Милорд, что с вами? Вы застонали. У вас что-то болит? Я слышала, что в первый раз это бывает очень больно… Эмори снова застонал и отвернул лицо в другую сторону. Ну как он ей объяснит?.. Громовые удары в дверь прервали его страдания. Оба одновременно сели в постели, больно стукнувшись лбами. — Простите!.. — пробормотал Эмори. Стук не прекращался. — Сделано дело или еще нет? — тревожно прокричали из-за двери. Узнав голос Рольфа, Эмма возвела глаза к небу. Ей-богу, он заходит слишком далеко! — Да-да! — отозвалась она. — Нет! Эмма резко обернулась к Эмори и удивленно открыла рот. «Почему он врет?» — с досадой подумала она. — Так делайте поскорее! — нетерпеливо воскликнул Рольф. — Возвращайся к праздничному столу и оставь нас в покое! — ответил раздраженно Эмори и, вздохнув, повернулся к жене. — Миледи, — осторожно начал он, — боюсь, вы не совсем понимаете… — Он замолчал, насупившись. — По-моему, вам неизвестно… Вы не имеете представления о том, что означает «осуществить брак», — наконец выговорил он. — Не имею? — Эмма нерешительно прикусила губу. — Ни малейшего, — твердо заявил Эмори. — В это понятие входит не только совместное пребывание в постели. — Разве? — забеспокоилась она, и Эмори проклял ее умника-кузена, епископа, короля, Бертрана, а больше всех ее покойного мужа за нелепую ситуацию, в которую он попал. Если бы Фальк исполнил свой супружеский долг как полагается… Отчаянный стук в дверь возобновился. Эмори тяжело вздохнул: — Проклятие! Неужели мужу нельзя побыть наедине с женой?! — К замку приближается какой-то отряд! — На этот раз прозвучал взволнованный голос епископа. — Мы боимся, что это Бертран с указом короля! — Проклятие! — беспомощно выругался Эмори, понимая, что его мечты о собственном замке под угрозой. — Так делайте же свое дело! — прокричал Рольф. — Милорд? — Эмма тревожно вцепилась в руку Эмори. — Полагается делать что-то еще? — Да, — горестно выдохнул он. — Тогда мы должны это сделать во что бы то ни стало! — решительно воскликнула она, и Эмори с удивлением уставился на нее. — Должны?! — Да, милорд. Должны. Я не могу допустить, чтобы мои люди попали в кабалу к матери лорда Бертрана! Она измучит их, заставит страдать… — Конечно, миледи, но… — Никаких «но», милорд. Приступайте! Он уставился на нее в мучительной нерешительности, не в силах пошевелиться. Тогда Эмма резко откинула простыни и стала стаскивать с себя черную ночную рубашку. — Что вы делаете? — Я невежественна, милорд, в некоторых вопросах. Но я не дура. Вы легли в постель обнаженным, отсюда я заключаю, что для совершения брака необходимо быть обнаженными. Иначе вы не рисковали бы простудиться. — Сорочка перелетела через ее голову и упала на пол. Эмори увидел перед собой прелестнейшую грудь, которую когда-либо имел счастье лицезреть. «И все это принадлежит мне!» — с неимоверной радостью подумал он и тут же нахмурился. Все это будет принадлежать ему, если он завершит брак до того, как… — Это Бертран! — Отчаянный рев, казалось, сотряс дубовую дверь. — Он мчится, как ветер. Делайте дело! Чертыхнувшись себе под нос, Эмори потратил еще одно драгоценное мгновение, сверля дверь яростным взглядом, затем вновь обратился к жене. — Миледи, как вы сами сказали, первое соитие обычно бывает очень болезненным. Но не для мужчины, а… — Господи, милорд, не тратьте время впустую! Просто скажите, что я должна делать. — Он у ворот! Миледи, он уже у ворот! — донеслось из-за двери. — А это кто, черт бы его побрал? — воскликнул Эмори, услышав совсем незнакомый голос. — Сиберт, — вздохнула Эмма и, когда он удивленно поднял на нее глаза, пояснила: — Мой… наш дворецкий. — Кто?! Неужели все обитатели замка собрались под дверью? — Ему стало нехорошо от этой мысли. — Милорд, — нетерпеливо повторила Эмма, — что я должна делать? — Эмори снова повернулся к жене и вздохнул: — Вы не понимаете… Под таким давлением… — Он уже во внутреннем дворе! — На этот раз прозвучал голос Мод. Даже Эмори узнал хрипловатый выкрик некрасивой служанки и жалобно простонал: — Так и есть, они все стоят под дверью! — Делайте дело! — повелительно выкрикнул епископ. Эмма могла представить себе, сколько было расставлено постов, чтобы сообщать стоявшим под дверью о приближении неприятеля. — Мы оба находимся в трудном положении, милорд, — мрачно напомнила она. — Да, но… — Он отдернул простыню и жестом показал ей на свой в данную минуту не слишком внушительный предмет мужского достоинства. Всего несколько минут назад, когда он думал о раздевающейся за ширмой жене и рисовал себе картины предстоящей ночи, эта часть его тела выглядела весьма впечатляюще. Нос каждым новым воплем из-за двери она съеживалась все больше и больше, пока не стало казаться, что сейчас она станет совсем незаметной. «Все пропало!» — с тоской подумал Эмори. Эмма заинтересованно уставилась на короткий отросток между ног ее мужа. Она никогда ранее не видела голых мужчин и не знала, что у них такое имеется. Когда Фальк раздевался, чтобы лечь с ней в постель, она была слишком смущена, чтобы его разглядывать. Теперь Эмма наклонилась поближе, стремясь рассмотреть диковинку. «Возможно, это свойственно не всем мужчинам? — подумала Эмма. — Возможно, мой муж отличается таким странным уродством». — Милорд, не время сейчас обсуждать ваши физические… э-э… особенности, — сказала она напряженным голосом. — У всех нас есть свои недостатки. Поскорее скажите мне, что я должна делать. Взгляд ее по-прежнему был устремлен на его довольно маленький отросток, который внезапно стал, расти. Слова замерли у нее на губах, и Эмма завороженно стала наблюдать за превращением. Какой интересной особенностью отличался ее муж! — Он спешивается! — взвизгнул кто-то, — кажется, это была Мэвис. — Сделали вы дело? — прокричал Рольф. В голосе его звучала откровенная паника. — Милорд! — Эмма с трудом перевела взгляд на лицо мужа. — Ложитесь, — с мрачной решимостью приказал Эмори. Один лишь взгляд ее больших глаз вернул его в состояние боевой готовности. Эмма буквально рухнула на постель, ошеломленно ахнув, когда он внезапно улегся на нее, вжимая свой увеличившийся до невероятных размеров отросток между ее бедрами. — Это и есть совершение брака? — с тревогой осведомилась она. Под тяжестью его тела ей было трудно дышать, но никакой особой боли она не испытывала, а ведь он сказал, что обязательно… |