Книга Чумовая дамочка, страница 55 – Татьяна Полякова

Я встала напротив, почти упираясь коленями в его колени, и он все-таки поднял взгляд на меня, я отшатнулась испуганно, но он схватил меня за руку. Встал, не отпуская ни моей руки, ни взгляда, а я стиснула челюсти так, что они, казалось, разлетятся на осколки.

— Ладно, — сказал он и усмехнулся, а я молча сбросила халат.

Произошедшее той ночью было начисто лишено романтизма. Мы не сказали друг другу и пяти слов, но то, что с такой силой тянуло его ко мне, было мне понятно без слов, потому что я чувствовала то же самое. Он был один во всем мире, и я была одна, а еще была жгучая обида на судьбу за то, что по-другому не бывает. Страх перед Бардиным отступил, теперь я знала.. он такой же, как я, и ему тоже бывает больно. Я испытывала к нему странную нежность, странную потому, что он в ней скорее всего не нуждался, и под утро, когда он спал, уткнувшись лицом в подушку, я сидела в его ногах и впервые за долгие-долгие годы слезы катились по моим щекам крупным горохом, и было так больно, точно я рыдала по мертвому, точно я оплакивала его в последний раз.

С той ночи все переменилось, я не задавала вопросов и не особенно хотела получать ответы — я ждала. Ребята, что были с Бардиным, очень быстро заметили перемену, случившуюся во мне, я часто ловила на себе их настороженные взгляды. Я не уверена, заметил ли ее он. Я не знала, что он думал обо мне, но, когда он смотрел на меня, видела в его глазах затаенную боль, которую он изо всех сил пытался скрывать. Он мог прийти и остаться на ночь, а мог исчезнуть по своим делам, никогда не предупреждая, придет ли, нет ли и вернется ли вообще. Я не помню, чтобы мы разговаривали о чем-то, кроме насущных дел. Впрочем, однажды я попыталась задать ему вопрос.

— Не хочешь посвятить меня в свои планы? — Я спросила просто так, желая услышать его голос, а он засмеялся.

— Нет. Зря ты думала, что я стану откровенным.

Я приподнялась на локте и заглянула в его лицо, вот тогда меня и поразил его взгляд, мне было нелегко его выдержать, и я сказала:

— Почему бы тебе и не стать откровенным со мной?

А он опять засмеялся:

— В самом деле…

Прошло несколько дней, но мне они казались долгими-долгими, точно я прожила всю свою жизнь. Я не выходила из дома, разглядывая потолок в своей комнате, ждала, когда он вернется, и очень боялась, что этого не произойдет. К счастью, он всегда возвращался.

— Ребята его засекли, — сказал как-то он между делом за ужином. Я даже не сразу поняла, о ком речь. — С Хрулевым. Они видятся частенько, правда, осторожничают.

— Чижик? — спросила я.

— Чижик. Чижик…

— Я не очень понимаю, какое он имеет отношение к убийству твоего друга?

— Конечно, — хмыкнул он. — Я тоже не понимаю.

Я уже не пыталась разгадать его загадки, чувствовала только, что настороженность его ребят быстро перерастает в ненависть.

— Я бы хотела поехать на кладбище, — сказала я, выводя вилкой узор на столе. — Это возможно?

— На кладбище? — Он вроде бы не понял.

— Да.

Усмешка во взгляде. — Хорошо. Завтра утром.

Из дома мы вышли втроем. Бардин чувствовал себя здесь в абсолютной безопасности, и даже Сашка, вечно пребывающий в напряжении, расслабился. Он шел впереди, а мы с Бардиным ждали на крыльце, когда он подгонит джип. Саша садился в машину. Бардин закурил, закрывая лицо от ветра, а я, вдруг почувствовав лютый страх, шагнула вперед и только тогда услышала выстрел. Удар в плечо — и рука моя мгновенно онемела. Я еще ничего не успела понять, как Саша развернул джип, загораживая им крыльцо, а Бардин, схватив меня в охапку, упал на пол холла, ногой захлопнув дверь. Я лежала, прижимаясь к нему, и только когда он спросил: «Больно?» — поняла, что меня ранили. Он поднялся и поднял меня, я чутко прислушивалась, ожидая выстрелов, но стояла такая тишина, что мне стало еще страшнее.

— Где Саша? — спросила испуганно.

— Только о нем тебе сейчас и думать. Я посмотрела на свою руку, на пол, заляпанный кровью, и решила? «Наверное, я умру», — и в ту минуту это показалось мне благом.

Разумеется, я не умерла. Уже через полчаса в доме собралось человек пять мужчин, я слышала голоса, но никого не видела, лежала в своей комнате, наскоро перевязанная. Вошел какой-то молодой парень и улыбнулся.

— Как наши дела? — Устроился на стуле рядом с постелью и, по-дурацки сюсюкая, сказал? — А вот мы сейчас сделаем укольчик, и больно не будет.

А мне и не было больно, то есть физическая боль была ничто по сравнению с той болью, что корежила меня изнутри. Я ждала, что придет Бардин. Лекарство подействовало, я уснула, а открыв глаза, увидела, что лежу в совершенно незнакомой комнате.

— Коля, — крикнула отчаянно и хотела встать, но голова кружилась, и я опять крикнула.

Открылась дверь, и вошел Саша, посмотрел хмуро на меня и спросил:

— Очухалась?

— Где он?

— Занят. Появится, придет. Он пришел часа через два. Сел в кресло и поинтересовался:

— Как себя чувствуешь?

— Хорошо.

— Врач сказал, рана пустяковая.

— Конечно. Рука совсем не болит.

— Да? Ты очень бледная. Много крови потеряла.

— Расскажи, что произошло? Кто стрелял?

— Трудно сказать. У меня полно врагов.

— Они выследили тебя и устроили нападение?

— Нет. Один выстрел. Киллер. Скажу по секрету, ужасный недотепа. Саша едва не поймал его. Но ничего, это не к спеху. Я должен сказать тебе спасибо, если бы ты не загородила меня плечом, лежать бы мне сейчас в морге. — Глаза его смеялись, хотя говорил он серьезно.

— Киллер-недотепа, — повторила я.

— Да. Бывает и такое. Спи. Тебе надо больше спать, чтобы скорее поправиться.

Я не хотела, чтобы он уходил, но знала — просить его остаться бессмысленно. Когда дверь за ним закрылась, я натянула одеяло на голову и сказала громко:

— Мне все равно.

Весь следующий день он не приходил. После обеда я вышла из своей комнаты, слегка покачиваясь. Не успела сделать и нескольких шагов, как в глубине коридора появился Саша.

— Чего тебе? — спросил он угрюмо.

— Ничего, — пожала я плечами.

— Сиди в комнате.

— Я не хочу.