Книга Прилежная ученица, страница 10 – Несси Остин

Если ее послушать, может сложиться впечатление, что он какой-то неразборчивый мартовский кот!

– Да? – Она бросила на него недоверчивый взгляд.

– Эвелина… – начал он решительно, но затем остановился, подумав, что она здесь всего на несколько дней, и стоит ли оскорблять память покойницы и еще больше отравлять Эвелине горечь утраты.

– Ты что-то хотел сказать? – переспросила она, но его самоконтроль был уже восстановлен, и он опять являл собой Мистера Хладнокровие.

– Да нет, ничего.

Он что-то скрывает от нее? Нет, она должна знать всю правду.

– Я хочу услышать твой вариант. Как же вы познакомились?

Алессандро ответил не сразу.

– Я летел в Нью-Йорк по делам, – вспомнил он, а затем ухмыльнулся. – Ванесса принесла мне сок и на салфетке написала название отеля, в котором она останавливалась, предложив как-нибудь посидеть вместе.

– А ты, конечно, не захотел отказаться от такого предложения?

– А с какой стати? – недоуменно спросил он ее. – Ванесса была такая красивая и веселая девушка.

Эвелина отхлебнула вина для храбрости.

– Значит, ты всегда не прочь, лишь бы женщина тебя хотела?

Алессандро опять охватила волна гнева и оскорбленной гордости.

– Если бы дело и вправду обстояло так, то я вообще бы не вылезал из постели!

– По-моему, ты просто высокомерный хвастун!

– Ничего подобного. Это чистая правда.

Но он заметил, что Эвелина опять побледнела, и решил прекратить их спор. Она устала, раздражена, и не стоит нервировать ее еще больше.

– Давай объявим перемирие и спокойно пообедаем, хорошо? И больше не будем касаться этой темы.

Но Эвелина упрямо покачала головой. Она должна знать, что за жизнь вела ее кузина здесь. Сейчас же картина в ее голове никак не желала складываться. В последние годы она встречалась с Ванессой только изредка. Да и созваниваться они стали гораздо реже.

– Я хочу знать правду, – упрямо твердила Эвелина.

Ее тон был такой, будто он сидел на скамье подсудимых. Ради своего сына и имени Касталь-ветрано, которое он носит, он не может позволить себе быть оболганным.

– Ну, если ты уж так настаиваешь… Признаюсь тебе, что мне польстило внимание Ванессы. Когда очень красивая женщина откровенно дает тебе понять, что готова на многое, то какой мужчина устоит?

– Но ты надеялся на короткую интрижку? Алессандро посмотрел на нее, как на сумасшедшую.

– Я не признаю таких отношений. Они не приносят ни радости, ни удовлетворения.

Его лицо осветилось страстью, совершенно преобразившей его. И тогда Эвелина поняла, что, добиваясь Алессандро Кастальветрано, Ванесса подлетела слишком близко к солнцу, за что и поплатилась. Любовь к этому человеку, рождение ему сына вознесло ее на такую недосягаемую высоту, что оттуда был только один путь – вниз.

С какой-то странной уверенностью Эвелина вдруг поняла, что такой человек, как Алессандро, никогда не отдается женщине целиком. Его сердце не принадлежало еще ни одной из женщин. А есть ли у него сердце вообще? Или, может, как говорила Ванесса, оно сделано изо льда?

– И что же ты ей предложил? Алессандро пожал плечами и взял с блюда ломтик хлеба.

– Взаимоотношения между мужчиной и женщиной не складываются только из двух крайностей – интрижка на одну ночь или брак. Существует множество промежуточных вариантов.

– Ты имеешь в виду связь?

– Связь предполагает, что один из партнеров женат, так что к нашему случаю это слово не подходит. У нас были очень приятные отношения, по крайней мере сначала.

– Но ребенок все изменил, не так ли? Установилась непростая тягостная тишина, которую Алессандро нарушил спустя какое-то время.

– Да, Эвелина, ты права. – Его голос был лишен какого-либо выражения. – Ребенок меняет все.

– И если бы она… если бы она не была беременной, ты бы на ней не женился?

Он в душе клял себя за то, что дал втянуть себя в это разбирательство. Никогда он не говорил так откровенно ни с одной женщиной. Зачем он все это ей рассказывает? Правда может только обидеть ее. Зачем что-то выяснять, если уже ничего не изменить…

– Мне кажется, наш разговор зашел слишком далеко. – Он попытался мягко остановить ее.

– Нет, я хочу знать, – не унималась Эвелина.

– Да ты ведь сама догадываешься об ответе, правда?

– Так, значит, ты не любил ее? – выдохнула Эвелина в гневе. – Ты женился на ней, но не любил ее.

– Ты задаешь неприличные вопросы!

– Почему же неприличные? Может быть, сложные, но никак не неприличные.

Он ответил не сразу.

– Я не уверен, знаю ли я, что такое любовь. А ты-то сама знаешь? – Не дождавшись ответа на свой вопрос, он помолчал немного, а затем продолжил: – Но Ванесса была беременна, и моим долгом было жениться на ней. Я нес за нее ответственность.

Долг. Ответственность. Это были не те слова, которые должен был бы произносить мужчина, только что потерявший любимую жену.

– А она знала об этом? Что ты женишься на ней из чувства долга? Поэтому она была так несчастна?

– Все! Вопрос закрыт! Больше эта тема не обсуждается.

Алессандро даже хлопнул рукой по столу.

– Доедай наконец свой суп, Эвелина, – сказал он более мягко.

Она опять хотела возразить, но Алессандро так на нее взглянул, что она решила на некоторое время воздержаться от дальнейшего обсуждения. И так она узнала более чем достаточно. Не стоит сейчас раздражать Алессандро сверх меры, ведь ей еще нужно добиться возможности общаться с племянником. Ведь она обещала бабушке…

Эвелина снова взялась за ложку и неожиданно для себя поняла, что и вправду голодна. Суп был великолепен. За ним последовал омлет, украшенный всевозможной зеленью, и открытый пирог с фруктами. Эвелина доела все до крошки и, только когда закончила трапезу, обнаружила, что Алессандро внимательно наблюдает за ней.

– Ты основательно проголодалась, – удивленно произнес он.

Эвелина попыталась вспомнить, когда же она нормально обедала последний раз, но так и не смогла. Видимо, это было два дня назад, еще до этого злополучного звонка.

– У меня в последнее время совсем не было аппетита.

Алессандро положил салфетку на стол и встал.

– А теперь тебе пора спать, Лина.

– Но ты обещал, что дашь мне увидеть Ренцо. Пожалуйста, – взмолилась она.

Алессандро предпочел бы, чтобы она сделала это утром. В этот поздний час она казалась такой бледной и хрупкой, что могла в любую минуту упасть в обморок… Хорошо бы, в его объятия… Да, против этого он совсем не возражал бы.