Книга Айронкестль, страница 16 – Жозеф Рони-Старший

— Но, — возражал Гертон, — коридор может оказаться слишком узким для тебя.

— Тогда я лягу, и вы пройдете по мне.

Гютри спорил, продвигаясь вперед. Логика вещей действительно требовала, чтобы он шел впереди, тем более, что только он да сэр Джордж и Патрик успели надеть непроницаемые для стрел костюмы.

Коридор не становился уже, хотя нагибаться приходилось все сильнее, и еще немного — пришлось бы пробираться ползком. Но своды вдруг стали выше, проход расширился, и сэр Джордж вдруг издал хриплое восклицание: он нашел платок, принадлежавший Мюриэль. Гертон взял его и прижал к губам. — По крайней мере теперь мы уверены, что она проходила здесь! — заметил Гютри.

Слабый свет стал проникать в подземный коридор, и почти внезапно показалось озеро, освещенное луной.

В продолжении нескольких минут все стояли, устремив взгляд на воду, в которой трепетно мерцали созвездия Сириуса, Ориона, Девы и Южного Креста. Шакалы завывали в саванне, громадные лягушки квакали так, точно мычали буйволы…

— Ничего!.. — прошептал сэр Джордж.

На озере виднелись три островка, покрытых деревьями.

Они-то и приковали внимание путешественников.

— Должно быть они переправили ее туда! — жалобно воскликнул Гертон.

По щекам текли крупные слезы. Все его обычно бесстрастное лицо перекосилось от боли; он рыдал:

— Я сделал непростительную вещь… и тысячу раз заслужил пытки и смерть…

Отчаяние Филиппа было не меньше отчаяния отца. Безграничный ужас окутал его душу, а чувство бессилия еще более усугубляло его тоску.

Гютри, со сверкающими фосфорическим блеском глазами, протягивал кулаки по направлению к островам.

— Мы ничего не можем сделать! — властно сказал сэр Джордж. — Продолжая бесполезно рисковать жизнью, мы потеряем все шансы к ее спасению.

Он осмотрел берег. Это был почти отвесный утес. Нечего было думать о том, чтобы вскарабкаться на него: почти наверняка можно было нарваться на Коренастых, и в один миг они уложили бы всех, на ком не было непроницаемых плащей. Здесь, под отвесной скалой, у открытого до самых островов озера, никакой неожиданности не могло быть.

— Что же нам делать? — печально спросил Гертон.

В своей скорби он почувствовал потребность передать руководство более спокойному.

— Можно сделать только одно: вернуться к стоянке тем же путем, как пришли… Потом снарядить лодки и исследовать острова…

— Правильно! — сказал Гютри, возбуждение которого стало уступать спокойному инстинкту охотника. — Не будем действовать опрометчиво. Скорей за дело. Я замыкаю шествие…

— Нет! — возразил сэр Джордж. — При отступлении первым с конца буду я: мне легче обернуться лицом к неприятелю, если враг нас настигнет.

Сидней уступил. Отряд быстро возвращался тем же подземным коридором.

Дойдя до сверлильной машины, англичанин прошептал:

— Еще наше счастье!.. Ведь выход, наверняка, мог быть завален…

Потребовалось больше получаса, чтобы наладить разборную лодку. Гертон и Филипп переживали состояние осужденных на смерть, но напряжением воли принуждали себя действовать последовательно. Как и Гютри, они находили, что нельзя упускать ни одного шанса. Сэр Джордж с Патриком, Диком Найтингейлом и большей частью негров должны были остаться охранять лагерь. В погоню же должны были выйти Айронкестль, Гютри, Филипп, четверо негров, включая Курама, и горилла. Последняя должна была заменить собаку.

Негров облекли в одеяния из просмоленного холста, с трудом проницаемые для стрел, только горилла отбивалась от всякой одежды.

Прежде чем сесть в лодки, проделали опыт: отпустили Сильвиуса, и он сейчас же направился к подземелью. Следовательно, нельзя было предположить, чтобы Коренастые показывались на поверхности земли, по крайней мере вблизи лагеря. С другой стороны, и подъем Мюриэль на скалу казался неосуществимым. Все предположения сводились к одному — к бегству через озеро.

— Плывем! — заключил Гютри, — нужно же, наконец, решиться на что-нибудь!

Мотор задрожал, и лодка поплыла по как бы застывшему в оцепенении озеру. Она причалила к первому острову.

Айронкестль, Гютри и Филипп сошли, взяв с собой самца-гориллу, проявлявшего явные признаки раздражения.

— Они здесь проходили! — сделал заключение Айронкестль.

Ящерица прыгнула в озеро; быстро проскальзывали в тумане какие-то животные; лесная малиновка порхала между ветвями.

Лесной житель, обнюхав землю, бросился бежать по острову. Он снова стал диким и страшным. Его прежняя душа возродилась, а вместе с ней ожили все инстинкты, влекущие его к тайнам леса.

— Он на свободе! — пробурчал Гютри. — Если ему придет фантазия взобраться на дерево — только мы его и видели!

Горилла, пересекши остров по диагонали, подбежала к маленькой бухте. Филипп наклонился и поднял какой-то блестящий предмет, лежавший в кустах: это была черепаховая шпилька.

— Мюриэль! — простонал отец.

Горилла хрипло ворчала, но дальше не двигалась. Когда Гертон положил обезьяне руку на плечо, она ответила почти человеческим жестом.

— Нет никакого сомнения, — заявил Гютри, — они отплыли отсюда. Едем на другие острова…

Их было три и несколько маленьких островков. Исследователи не нашли больше никакого следа прохождения Коренастых.

— Создатель! — молил Гертон, воздев руки к звездам. — Смилуйся над Мюриэль! Возьми мою жизнь взамен ее!..

Уамма, Голубой Орел, влез на баобаб. В ветвях дерева были три шалаша, в которых помещались его жены, дочери и сыновья. Снежные пряди серебрились в темной шерсти его волос, но в членах его жила мощь, в груди — мужество, а под черепом из гранита — хитрость.

Янтарный взгляд скользил по делебам, [11] масленичным пальмам, панданусам, [12] драконникам, перемежающимся с фиговыми пальмами и нардами. Среди них баобабы выделялись, как громадные острова. Из века в век в их ветвях строили шалаши Гура-Занка, Звездные люди.

Построенные конусом, наподобие громадных муравейников, эти шалаши были непроницаемы для солнца и могли устоять против дождей.

Уамма был военачальником пяти кланов, составляющих род. В них входило до пятисот воинов, вооруженных нефритовыми топорами, дубинами и стрелами. Были и еще племена на Востоке, и еще другие — в долине Мертвых.

Они вели войны между собой, так как люди сильно плодились. Пленников и пленниц пожирали. Но иногда они вступали в союз, чтобы отразить нападения Коренастых, зарившихся на эту плодородную землю.