Книга Живи и люби!, страница 5 – Долли Нельсон

Она слегка пошевелилась, и он услышал шелест шелка о кожаное сиденье. Затем Сигрид скрестила ноги, и от звука, с которым плоть прикоснулась к плоти, у Тенгвальда перехватило дыхание.

Что за чертовщина…

Он жадно припал к бокалу, стараясь рассеять странный туман, окутавший мозг.

— Знаете, я настоятельно советовал бы вам, — начал он, обводя Сигрид взглядом, — сменить гардероб.

Между бровями молодой женщины появилась тонкая морщинка.

— Я вот о чем, — поторопился объяснить Тенгвальд. — Лотта и Ловиса — ужасные непоседы. Они носятся как угорелые, скачут, копаются в грязи… Один Бог знает, в какие игры они заставят вас играть.

— Ясно. — Сигрид поняла, какой дружеский совет ей дают, и улыбнулась. — Иными словами, мне следует надеть брюки.

— Вот именно.

Обстановка тут же разрядилась. Они немного поговорили о распорядке дня и о том, чего ждут друг от друга.

Когда Тенгвальд снова наполнил бокалы, Сигрид промолвила:

— Знаете, вы Замечательно поступили, позволив племянницам пожить у вас. Когда фру Истгорд прилетала к нам в Туресунн, я поняла, что поездка в Америку для нее очень много значит.

Он поставил бутылку на мраморный столик, поджал губы и признался:

— Сначала я отверг ее просьбу.

— Неужели?

Тенгвальд откинулся на спинку кресла.

— Да. Амалия пришла ко мне и объяснила, что у Фредрика появилась возможность сделать карьеру. Ему предложили пройти двухмесячный курс повышения квалификации финансовых работников, который летом читают в Колумбийском университете. Она спросила, нельзя ли на это время оставить мне детей. Я отказал. Вежливо, но решительно.

Он саркастически хмыкнул.

— Я напомнил Амалии, что хозяин из меня никудышный. Что это, скорее, по ее части. Напомнил, что в отличие от нее я никогда не хотел детей. И закончил тем, что она передала вам: мне нужно завершить исследование для одной из крупнейших испанских агрохимических компаний. Я не могу оторваться от лаборатории и от своей работы даже на неделю, не говоря уж о двух месяцах.

— Казалось, Амалия все поняла, — продолжил Тенгвальд. Его улыбка стала шире. — Но моя сестра очень упряма. Через день она пришла с новым планом. Планом, который учитывал вас. Все это звучало очень… убедительно. В конце концов я согласился принять племянниц на лето, если вы будете присматривать за ними в то время, когда я работаю.

Сигрид отставила пустой бокал.

— Я считаю, что герой поневоле — герой вдвойне.

Но Тенгвальд вовсе не считал себя героем. Эта мысль сбила его с толку. Он не знал, что сказать, поэтому решил промолчать. Наступила томительная пауза.

Наконец Сигрид встала.

— Наверно, пора спать. Если девочки действительно такие ужасные непоседы, как вы говорите, то мне стоит как следует выспаться.

Она быстро вытянула пальцы и вскинула подбородок. Тенгвальд с опозданием понял, чего она хочет, и неловко пожал ей руку.

Ее кожа была теплой. Гладкой. И нежной.

— Хочу заверить, что сделаю все от меня зависящее, — любезно промолвила Сигрид. — Мы не станем мешать вашей работе. Пока я буду с девочками, вы даже не заметите, что мы здесь.

Тенгвальд смотрел ей вслед и думал, что это обещание вряд ли исполнится…

Жизнь очень быстро вошла в свою колею, и это удивляло Сигрид. Она вставала рано и готовилась к предстоящему дню. Помогала девочкам одеваться, кормила завтраком, а потом они придумывали, чем заняться.

В первый день она повела детей в местную публичную библиотеку. Там нашелся большой глобус, на котором Сигрид показала двойняшкам Америку и огромный Атлантический океан. Потом они читали детские книжки о Нью-Йорке, куда отправились родители девочек.

На другой день они вместе изучали маленький городок Шиен. Лотта и Ловиса с удовольствием показали ей пиццерию, кафе-мороженое и квартал магазинов. А вчера она вместе с двойняшками ловила рыбу. Червяков Сигрид панически боялась, поэтому надевала на крючки кусочки ветчины, найденной в холодильнике. Но рыба не клевала, поэтому они забрались на скалу и стали следить за голубыми крабами, копошившимися под водой.

Тенгвальд был прав, когда говорил, что ей придется переодеться. Сшитые на заказ платья и юбки, помогавшие Сигрид сохранять уверенность в себе, для ухода за девчонками не годились. Честно говоря, слаксы и кожаные туфли на низком каблуке для этого не годились тоже. Для такой работы требовалось что-то более прочное и непринужденное. Джинсы и шорты, тапочки и сандалии. То, что она носила в Туресунне. К несчастью, Сигрид нарочно оставила эти вещи дома.

На курсах менеджеров по туризму ей твердили, что карьеру на этом поприще может сделать только тот, кто умеет правильно одеваться и вести себя так, как положено профессионалу.

Однажды в ее мозгу что-то щелкнуло, и Сигрид поняла, что если она будет выглядеть спокойной и уверенной в себе, как настоящая леди, то люди станут доверять ей больше. Никому нет дела до ее низкого происхождения и того, что она чувствует в глубине души. Именно в тот день Сигрид решила начать регулярно употреблять средства, которые должны были защитить ее от прошлого: тщательно наложенную косметику, модные прически, нарядную одежду и умение держать себя в руках.

Она сумела сделать себя тем, кем в действительности не была. До сих пор этот план работал как часы. Никто ни о чем не догадывался.

И все же карабкаться на скалы без обуви на резиновой подошве было неудобно. Что ж, придется терпеть. Имидж профессионала важнее, чем стертые ноги…

— Лотта, я очень рада, что ты рассказала мне про шрам на подбородке, — сказала Сигрид, бережно расчесывая девочке волосы.

— По-другому меня отличить от Ловисы нельзя. Наверно, мне здорово повезло, что я прыгала на кровати и стукнулась о столб.

Сигрид сморщила нос.

— Ничего себе везение!

Ловиса, возившаяся с непослушной пуговицей, подняла глаза.

— Ей наложили три шва. Кололи иголкой и все остальное…

— Держу пари, это было больно, — сказала Сигрид.

— Не-а. Ни капельки. — И все же воспоминание о пережитом заставило Лотту шумно вздохнуть. Потом она добавила: — Доктор заморозил мне подбородок.

У ее сестры расширились глаза.

— Иголкой!

— Мама до сих пор дразнит меня, — добавила Лотта, — потому что я ревела, когда доктор накладывал швы.

— Когда это случилось? — спросила Сигрид.

— Года два назад, — ответила девочка. — Когда я была маленькая.

За прошедшие пять дней Сигрид выяснила, что дети видят жизнь совсем по-другому. Она с трудом скрыла улыбку и потрепала Лотту по светлым волосам.

— Если в столкновении со столбом тебе повезло, то только в том, что шрам совсем маленький. И все же приятно знать, с кем именно я разговариваю. — Сигрид улыбнулась, потрогала подбородок девочки указательным пальцем, а потом помогла Ловисе застегнуть пуговицу.