Книга Полная капитуляция, страница 27 – Аманда Мэдисон

Энн затрясло от сознания собственного бессилия. Она прекрасно знала, что в открытой схватке ей против Каролины не выстоять, ведь в глазах Рубена его старшая сестра — непогрешима. Нет пока у нее оружия против этой женщины, лучше отступить.

— Я увожу моего сына к себе в комнату!

С этими словами Энн схватила Стивена за руку и потащила в дом. Ее грыз страх за ребенка, за Рубена, за себя. Ведь если она будет сидеть сложа руки, Каролина опять сумеет все разрушить.

— Иди, дорогая, но помни — спрятаться тебе негде, — прозвучал ей вслед хорошо поставленный голос Каролины, безупречно говорившей по-английски. — Я вернулась и буду ждать.

Энн втолкнула Стивена в спальню и заперла дверь. Затем без сил опустилась на пол и закрыла лицо руками. Сейчас ей было по-настоящему тошно. Господи, молилась она про себя, не допусти этого! Не дай ей снова все испортить!

Маленькие ручки оторвали ее руки от лица.

— Мамочка, ты что? И кто эта страшная тетя?

Энн была в таком шоке, что сумела выдавить из себя лишь слабую улыбку.

— Никого и ничего не бойся, малыш, все хорошо.

Если бы! Все, наоборот, было очень плохо. Хуже некуда!

— Вы не можете сейчас войти, сеньора…

Но Энн оттолкнула Марсело и распахнула дверь, ведущую в приемную ее мужа. Телефоны, факсы, мониторы системы слежения… В этом помещении царила цивилизация со всеми ее ухищрениями, что совсем не вязалось с интерьером старинного особняка.

При появлении Энн две секретарши подняли головы, оторвавшись от дел. Откуда-то возникла третья со стопкой документов в руках, и все дружно уставились на неожиданную посетительницу в немом изумлении. Но ей было наплевать.

— Где он? — резко спросила Энн, окидывая взглядом темные деревянные панели на стенах, роскошный восточный ковер, огромную картину на стене, изображающую конквистадоров и встречающих их индейских вождей.

— В конференц-зале, — отозвался Марсело, преграждая ей путь.

Однако его героические усилия были напрасны. На пороге конференц-зала появился Рубен. Его мощная фигура в строгом костюме заполнила дверной проем.

— Что здесь происходит? — Всем своим видом он выражал нетерпение.

— Какое прекрасное полотно! — только и нашлась Энн, указывая на картину и при этом злясь на всех подряд — на Марсело, Каролину, Рубена и все его чертово хозяйство.

— Ты прервала важное совещание нефтепромышленников, на которое люди прилетели с материка, только для того, чтобы похвалить мою картину?

— Нет, конечно. — Энн сделала глубокий вдох. Вся ее решительность вдруг куда-то подевалась. — Твоя сестра вернулась.

— Знаю. Каролина сказала, что заходила к тебе поздороваться и познакомиться со Стивеном. — Брови Рубена сошлись на переносице. — Она говорит, вы немного поболтали. А в чем дело?

Ну, естественно, Каролина изобразила свой визит чисто дружеским, а свои чувства к невестке и племяннику — родственными. Чего еще можно было ждать?»

— Ни в чем, — слабым голосом пробормотала Энн, — я просто хотела убедиться, что ты знаешь о ее приезде.

— Надеюсь, ты этому рада? Ведь вы когда-то очень дружили.

Энн замутило. Эта ядовитая гадина, эта паучиха снова опутывает Рубена своей паутиной! Энн силилась придумать, что бы такое сказать — вполне невинное и обыденное. Сейчас не время рассказывать Рубену о коварстве его любимой сестрички. Да и как признаться ему в собственной слабости, ведь в том, что она попала в расставленные сети, есть и ее вина.

— Да, я… — сбивчиво проговорила Энн, — я всегда рада видеть членов твоей семьи. Жаль только, что это не ты познакомил ее со Стивом.

— Сегодня за ужином Каролина к нам присоединится. Тогда я официально и представлю ей сына.

Мозг Энн немедленно подал сигнал тревоги. Меньше всего ей хотелось снова выставлять Стивена перед Каролиной, ведь тогда она окончательно лишится мужества и не сможет противостоять коварным играм золовки. Та наверняка готовит ей какой-нибудь неприятный сюрприз. Не хватало еще, чтобы ее выставили дурой в глазах собственного сына.

— Но ведь ужин всегда так поздно, — запротестовала Энн. — Стивен к этому времени уже давно в кроватке. Он и без того перевозбужден, для него все так ново и непривычно. Может быть, мы поужинаем без него? Или лучше посиди вдвоем с Каролиной, ведь вы так давно не виделись. Вам наверняка есть о чем поговорить, а я буду лишней.

— Не выйдет, — твердо заявил Рубен. — Какой же праздник без тебя?

— А что мы празднуем? — настороженно спросила Энн.

— Как что? Счастливое воссоединение нашего семейства, разумеется. Теперь ведь все — как в старые добрые времена.

Роса зачесала волосы молодой хозяйки в высокую прическу. Энн надела длинное платье цвета увядшей розы, расшитое по глубокому вырезу крошечными розовыми жемчужинами. Фасон платья показался ей несколько вычурным, но по цвету оно было ей к лицу.

— Вы в нем настоящая принцесса! — восхитилась Роса.

Глядя на свое отражение в зеркале, Энн вовсе не чувствовала себя принцессой. На нее смотрела испуганная женщина с затравленным взглядом, нахмуренными бровями и губами, сжатыми так плотно, что по обе стороны рта образовались морщинки.

Энн должна была спуститься в столовую через полчаса, однако она специально оделась пораньше, чтобы увидеться с Рубеном наедине. Ей хотелось сделать последнюю попытку отговорить мужа от этого опасного ужина.

Когда она незваной явилась в его спальню, Рубен нахмурился, однако не стал ей выговаривать. Впрочем, стоило Энн заикнуться о том, что ей хотелось бы тихо поужинать с ним наедине, как лицо Рубена стало мрачнее тучи.

— Ты что-то имеешь против присутствия моей сестры? — сухо спросил он, застегивая ремень из змеиной кожи, и бросил на жену косой взгляд.

— Мне приятнее было бы побыть с тобой.

Господи, ну почему ей все время приходится говорить недомолвками? Пора, конечно, рассказать Рубену о том, что собой представляет его сестрица, но подходить к этому делу необходимо со всей деликатностью. И главное — надо, чтобы Рубен доверял ей, чтобы связь между ними стала более прочной.

— Но как ты себе это представляешь? — как и следовало ожидать, возразил Рубен. — Я уже объявил о том, что сегодня будет праздничный ужин. Как я могу оставить сестру одну в первый же вечер после ее приезда в родной дом? Это было бы не просто неприлично, это прямое оскорбление. Или у тебя есть серьезная причина, чтобы настаивать на своем? — Последовала долгая пауза. Энн лихорадочно искала хоть сколько-нибудь убедительные аргументы. — Что же ты молчишь?

— Мне что-то сегодня не хочется ни с кем общаться, — промямлила она.

— Но ты ведь оделась для праздничного ужина. И прекрасно выглядишь в этом наряде. — Это был комплимент, но в голосе Рубена прозвучали почти свирепые нотки. Он сейчас вовсе не походил на того мужчину, рядом с которым она проснулась сегодня утром. — Каролина уже наверняка направляется в столовую, — безжалостно продолжал Рубен. — Что мы ей скажем? Что передумали и хотим поужинать наедине?