Книга Миллион в шкатулке, страница 25 – Ли Майклс

Наконец до его сознания дошел голос Сары, которая продолжала:

— …что я и намеревалась сделать тридцать пять лет назад.

Все это совершенно не касалось Ханны. Как бы Сара ни распорядилась своей жизнью, как бы ни воспринял ее решение Купер, к Ханне это не имело никакого отношения. В любом случае вмешиваться в происходящее она не имела права.

Когда банкет подошел к концу и они вернулись домой, Ханна еще раз мысленно повторила, что дела Винстонов и их поступки не имеют к ней никакого отношения и она не имеет права судить о них.

Самое разумное — оставаться безучастной и безразличной, решила Ханна.

— На протяжении всего вечера ты хранила подозрительное молчание, — недовольно проговорил Купер.

Ханна пожала плечами, пытаясь изобразить безразличие:

— Ты тоже мало разговаривал, все время о чем-то думал, и я решила, что мне разумнее придержать свое мнение.

— Раньше я не замечал в тебе такой скромности, — заметил он сухо. — Ты думаешь, что это у них серьезно? — спросил он. — И, конечно, считаешь, что я был не прав?

Ханна отбросила в сторону всякую осторожность. Если бы Купер не хотел знать ее мнение, он не начал бы этот разговор. Но уж раз он сделал это…

— Твоя мать — зрелая женщина, а не зеленая девчонка-подросток, и вполне может самостоятельно принимать решения. Ведь не с падшим же ангелом из преисподней она связалась, не с авантюристом в татуировках и с кольцом в носу. Кен — успешный предприниматель, и его уважают в обществе. Какое ты имеешь право сердиться?

— Я был потрясен, а тебя это, похоже, не удивило.

— Почти не удивило.

— Почему? Может быть, я чего-то не заметил раньше?

Можно сказать, я это предвидела, мелькнула у нее в голове печальная мысль. Влюбленная женщина всегда может определить такое же состояние у другой женщины, даже при отсутствии явных признаков в жестах и словах. Но разве Купер поймет такое объяснение?

— Мужчины часто слепы в таких делах, особенно когда дело касается близких. В конце концов, она его ждала целых тридцать пять лет.

— Может быть, сейчас это звучит романтично, но ведь в свое время она вернула ему кольцо и назло вышла замуж за моего отца…

— И это объяснимо. — Ханна повесила накидку в шкаф. — Я догадываюсь, как все было. Кен только начинал свою карьеру и не был богат. Он пытался доказать ее состоятельным членам семьи, что достоин ее, поэтому не выбирал клиентов и брался за все.

— Не исключая Айсобел.

— Конечно. Ее связь с дедом была достаточно прочной, и в семье это учитывали. Если он точно не представлял, какое положение там занимает Айсобел, каким образом он мог бы догадаться, что из-за нее Сара откажется от него, даже не пожелав объясниться? — Ханна помолчала. — Уж не думаешь ли ты, что твой дед нарочно подослал Айсобел к Кену, чтобы расстроить их роман?

Купер нахмурился:

— Судя по тому, что мне рассказывали про Ирвинга… да, пожалуй, он был способен на такое. Я одного не понимаю: почему Кен не оставил Айсобел, когда все узнал?

— Когда Сара разорвала помолвку, ему уже было все равно. Скорее всего, он решил, что разумнее сохранить клиентку.

— А теперь они делают вид, что этой истории никогда не было. Не думаю, что у них что-нибудь получится.

Он, конечно, прав. Но Сара решила воспользоваться моментом, решила простить, признать свои ошибки и сделать все, чтобы исправить их, хотя бы спустя тридцать пять лет.

Почувствует ли сама Ханна сожаление спустя несколько лет при воспоминании о том, что она отказалась от близких отношений с Купером лишь из-за того, что не могла получить все, что желала? Не поспешила ли она?

Да, может быть, признала она. Если бы можно было повернуть время вспять и тогда принять другое решение!..

Ханна украдкой взглянула на Купера. Неужели он ее больше не захочет?

Она проглотила подступившие к горлу слезы и весело сказала:

— Представь, Купер, когда Кен и Сара поженятся, Китти будет тебе сводной сестрой. Счастливчик, будешь видеться с ней постоянно, она будет приходить к тебе…

— Замолчи! — Купер схватил ее за руку и развернул к себе.

Ханна заглянула ему в глаза и со страхом отметила, что он уже давно не шутит.

— Черт возьми! — сказал он охрипшим голосом. — Как только начинаю смотреть на тебя, сразу же возникает желание затащить тебя в постель.

Ханна облизала сухие губы и тихо сказала:

— Так почему же ты не сделаешь этого?

В воздухе повисла пронзительная тишина. Потом он взял рукой ее за подбородок, и внезапно к ее губам прижались его губы, жаркие, яростные и настойчивые. У Ханны подогнулись колени, но Купер крепко прижал к себе ее обмякшее тело.

— Еще один подобный поцелуй, — сказал он срывающимся голосом, — и тебе уже поздно будет менять решение.

Она с трудом проговорила:

— Ты действительно думаешь, что еще не поздно что-то решать?

Он заставил ее посмотреть ему в глаза:

— Ханна, я не шучу. Если ты думаешь, что утром пожалеешь об этом, лучше скажи мне сейчас.

— Думаю, что это зависит только от тебя, — пробормотала она. — Скажи, я пожалею?

Его глаза смеялись.

— Ни в коем случае, любимая, — прошептал он. — Я очень постараюсь ради тебя. — От его прикосновений ее бросило в жар.

Она подавила в себе желание признаться ему в любви. Глубоко в сердце она скрыла тайну своей любви к нему, решив удовольствоваться тем, что есть. Ханна чувствовала, что они оба потрясены, ошеломлены охватившим их безмерным и прекрасным чувством…

Ханна уснула, свернувшись клубочком в его объятиях. Она не знала, сколько времени прошло, когда она проснулась от холода и ощущения одиночества.

Она села в постели и увидела, что он стоит у окна и смотрит на панораму города.

— Ты жалеешь, Купер? — Ее голос прозвучал низко и хрипловато.

Он покачал головой, но не повернулся.

— Я думал о матери.

Ханна все прекрасно поняла. Он размышлял о важных вещах, а Ханна не очень-то занимала его мысли.

А чего удивляться? Ты для него — всего лишь мимолетное увлечение.

— Я не знаю, что мне с ней делать, Ханна.

Она выскользнула из постели, накинув на себя его рубашку.

— Сначала извинись перед ней за то, что так недружелюбно принял ее новость. Потом великодушно пожми руку Кену. И обязательно позаботься о свадебном подарке. — Ханна постаралась произнести эти слова шутливо, чтобы он не подумал, будто его учат.

Он подошел к ней.

— Ты умница, и у тебя все просто. — Нежно касаясь кончиками пальцев ее кожи, он спустил рубашку с ее плеч, наклонился и поцеловал в шею. Ханна судорожно вздохнула и вновь отдалась своему растущему желанию. Погружаясь в сладкие волны страсти, она успела подумать: если бы действительно все было так просто!