Книга Волшебные очки для влюбленных, страница 32 – Диана Першинг

Джерри прервала поцелуй и внимательно посмотрела на него.

— Ты меня любишь?

Он кивнул с серьезным выражением лица.

— И очень сильно.

— Это хорошо, потому что я тоже люблю тебя.

Дез вздохнул с видимым облегчением, закрыл глаза и улыбнулся.

— Слава богу.

Джерри смотрела на его лицо, на его дорогое, бесконечно любимое лицо, пока он не открыл глаза и снова не заговорил:

— Я был уверен, что потерял тебя. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

Эти слова она жаждала услышать всю неделю.

— Не уверена, — она заговорщицки приподняла бровь, — но попробую. — Уголки ее рта поползли вверх. — Эй, ты же меня знаешь. У меня доброе сердце. Ну конечно же, я простила тебя, дурачок!

Он весело рассмеялся, и она присоединилась к этому беззаботному смеху.

— Пойдем, — сказал он, все еще посмеиваясь, и подтолкнул ее по направлению к реке.

Только теперь она поняла, что дикий галоп Раффи привел их к небольшой рощице рядом с их деревом. Ну разве не удивительно?

— Ты сможешь присесть? — в его голос снова вернулось беспокойство.

— Хмм… Я не уверена.

— Ну тогда…

Легко, словно перышко, Дез подхватил Джерри на руки и сел на землю возле дерева, пристроив ее себе на колени. Смутное воспоминание о том, что все это уже было на прошлой неделе, промелькнуло в сознании Джерри. Как скованно она себя вела тогда, как неуверенно себя чувствовала! И это было вполне естественным — ведь она уже почти влюбилась в Деза и почти забыла о своих чувствах к Рэнсу.

Как странно, что теперь эти двое как будто поменялись местами, по крайней мере в ее сознании. Мужчина ее мечты превратился в друга. Друг оказался любовью всей ее жизни. Она следовала велению своего сердца.

Джерри нравилось сидеть на коленях у Деза, она прижалась к его груди и положила голову ему на плечо. Боль почти прошла, и она прикрыла глаза, открыв их только тогда, когда почувствовала, что Дез заерзал. Он пытался достать блокнот из своего заднего кармана.

— Что это? — спросила Джерри.

Дез откашлялся, и она заметила, что он слегка нервничает.

— Ну, я много думал… короче, я написал стихотворение. Для тебя.

— Правда?

— Да, совсем недавно.

— Как чудесно! Ты его мне прочтешь?

— Ну, оно еще сыровато…

— Это неважно. Никто никогда мне еще не посвящал стихов.

— Неправда. — Она почувствовала легкий поцелуй на своей щеке. — Помнишь стихотворение, которое я читал в прошлый вторник? Оно было о тебе.

— Обо мне?

Джерри попыталась вспомнить слова первого стихотворения, которое прочитал Дез. Что-то о женщине, о которой он в отчаянии думает днями и ночами. Отчаяние. Неужели она способна пробудить в мужчине отчаяние? Она, неловкая дурнушка Джерри? Нет-нет, хватит, она должна перестать так о себе говорить и даже думать. Пора прекратить подсмеиваться над собой.

Обхватив Джерри за талию, Дез крепко прижал ее к себе и уткнулся носом в ее шею. Его рука нежно коснулась ее груди, и девушка почувствовала, как ее соски напряглись, а тело охватила волна желания. Дез, без сомнения, чувствовал то же самое. Как чудесно, когда тебя желает мужчина, если ты можешь с такой же силой ответить на его призыв. Из всех видов волшебства магия любви самая сильная.

Неожиданно она вспомнила, что он держит в другой руке. Блокнот.

— Подожди минутку. Ты собирался прочитать мне стихотворение.

Дез продолжал прижиматься лицом к ее шее.

— Почему бы нам сначала немного не подурачиться? — прошептал он, заставляя ее задрожать от страсти.

Для начала она взяла его руку, лежавшую у нее на груди, и положила себе на талию. Затем прильнула к нему и закрыла глаза.

— Сначала стихи.

— Ну, если ты настаиваешь… — сказал Дез с преувеличенным вздохом. — Но ты от меня так легко не отделаешься.

Она в шутку шлепнула его по руке.

— Читай.

— Хорошо, вот оно.

Моя душа закрыта на засовы,

Разъеденные вековой ржавчиной.

Когда я пытаюсь открыть их, они скрипят и не поддаются.

Испуганный кошмарным звуком, я отступаюсь.

Испуганный, что за закрытой дверью меня ждет лишь пустота,

Я отступаюсь.

Она сказала: «Нужна смазка».

Она сказала: «Я буду смазкой».

Но я испуган, и дверь моей души остается закрытой,

Хотя в глубине души скрывается что-то,

Оно хочет появиться на свет,

Как жеребенок, который

Из всех своих жеребячьих сил

Борется,

Чтобы увидеть рассвет.

Я сказал: «Нет»,

Я сказал: «Пусть эта тайна

Вечно пребывает в ледниках моей души».

Она сказала: «Но ты не можешь…»

Она сказала: «Но ты не должен

Мешать таинству рождения.

Единственный смысл бытия

В том, чтобы давать жизнь,

В том, чтобы давать жить,

В том, чтобы жить самим».

И вот вместе

Мы очищаем дверь от ржавчины,

Мы смазываем замок маслом,

Мы поворачиваем ключ,

Мы толкаем дверь, толкаем изо всех сил.

Но дверь не поддается.

Я устал. Я измучен. Я сдаюсь.

Я говорю: «Видишь, все напрасно».

Она говорит: «Еще немного усилий».

Проклятая женщина, она упряма, она открывает дверь.

Никому не постичь тот ужас, что охватывает меня.

Я хочу бежать, но не в силах.

Я остаюсь.

Медленно, как будто нехотя, со скрипом

Открывается дверь.

И я вижу небо. И я вижу солнце.

И ее глаза.

Дез закончил читать в мертвой тишине. Он ждал, не в силах сдержать нервную дрожь, не в силах дышать.

Когда он услышал, как Джерри сказала прерывающимся голосом: «О Дез, это прекрасно», когда она повернулась, чтобы посмотреть в его глаза, когда она обняла его и крепко прижалась к нему, он осознал: она поняла все, что он пытался ей сказать.

Он положил голову ей на плечо, тронутый ее реакцией, а она все не отпускала его, как будто бы он был для нее самым дорогим сокровищем на свете. Глухим от волнения голосом он сказал:

— Я тебе уже говорил, что напуган. Очень напуган. Я просто в ужасе. Но ни к кому и никогда я не испытывал подобных чувств. И если ты мне поможешь, я скоро избавлюсь от своего страха.

Подняв голову, Джерри внимательно посмотрела в его глаза.