Онлайн книга «Десятая жертва»
— Гусман — один из наших людей. Он служил в Национальной гвардии при Сомосе. У него до сих пор хорошие контакты с антисандинистскими отрядами в Центральной Америке. Он покупает для них оружие. — С нашей помощью? — Разумеется, сэр. Такова была политика вашего предшественника, сэр, мистера Брадфорда, а он получал приказы от кого-то из Белого дома. А что, сэр, у Гусмана какие-то неприятности? — Это я как раз и пытаюсь выяснить, — сказал Дикерсон. — Только что мне позвонили из дома Гусмана. — Сам Гусман, сэр? — Нет, один парнишка. Он сказал, что звонил из телефонной будки. Разумеется, мы прослушиваем тот телефон. По крайней мере, мой предшественник установил там подслушивающее устройство, а у меня все никак руки не доходят, чтобы убрать его оттуда. — И что сказал этот парнишка? — спросил Блэйк. — Он хотел поговорить с тобой. Очевидно, один из твоих информаторов. Я сказал, что тебя нет на месте и что он может оставить свое сообщение мне. — Мне не хотелось бы выглядеть невежливым, сэр, но никому не разрешается разговаривать с информаторами, кроме самих агентов. — Если этот агент находится на месте. Почему ты не носишь с собой бипер? — Я ношу, сэр, — сказал Блэйк. — Но я как раз покупал себе новый бипер. Дело в том, что «Фонсвифт» не записывал оставленные мне сообщения, и я решил перейти на «Фонотел». Наверно, Хуанито как раз и позвонил в тот момент, когда я на короткое время остался без бипера. — Он не назвал своего имени, — сказал Блэйк. — Наверняка это Хуанито, племянник Гусмана. Это мой единственный источник в доме. Не могли бы вы сказать, сэр, что он вам сообщил? — Он сказал, что его дядя только что получил очень странное письмо. От какой-то группы, которая называет себя Охотничьим комитетом. Они сообщили Гусману, что тот избран Жертвой в какой-то там Охоте. Блэйк, ты что-нибудь об этом знаешь? — Я слышал про Охотничью корпорацию, сэр. — Какая-то воинствующая организация? — Не совсем так, сэр. Они считают себя либералами, выступающими за легализацию убийства. Представители так называемого крайне левого анархистско-либерального движения в поддержку законного убийства. По крайней мере, у меня такие сведения. Если они, конечно, вообще существуют. — Так существуют они или нет? — Может быть, и нет. Сама мысль, что существуют какие-то Охотники, многим кажется просто бредовой. Но когда-то и существование мафии тоже ставили под сомнение. Кто мог представить себе кучку каких-то сицилийцев-деревенщин, контролирующих все крупнейшие профсоюзы в Соединенных Штатах, порты, грузовые перевозки, не говоря уже об игорном бизнесе и проституции? Кто мог поверить, что они заключали сделки с правительством США во время высадки союзников в Сицилии во время Второй мировой войны? — Значит, ты думаешь, к Охотникам стоит относиться серьезно? — Я уверен в этом, сэр. Те представители правоохранительных органов, которые утверждали, что мафии не существует, давно уже уволены на пенсию. Они показали себя неспособными к перестройке мышления. — Как додо, — сказал Коэлли. — Что? — переспросил Дикерсон. — Вымершая птица, — смущенно ответил Коэлли, как ученик, которого застали за неподобающим занятием. — Я думаю, тут уместна подобная параллель. Дикерсон посмотрел на Блэйка — тот пожал плечами. — Коэлли не силен в аналогии, но он у нас самый лучший оперативник. — Я в этом ничуть не сомневаюсь, — сказал Дикерсон. — Итак, представим себе, что Охота действительно существует, хотя и нелегально, и что эти Охотники, кем бы они там ни были, действительно послали наемного убийцу, чтобы покончить с Гусманом. Но мы же не хотим, чтобы Гусмана убили, не правда ли, Блэйк? — Абсолютно правильно, сэр. Нам необходимо продолжать снабжение контрас оружием. Они, конечно, ублюдки, но это наши ублюдки. И лучше всего снабжать их через Гусмана. Таким образом нам не надо создавать собственные группы контакта с партизанами и самим сбрасывать грузы в сельве. Мы покончили с такой практикой после фиаско в 1986 году, если вы помните, сэр. — Конечно, помню, — ответил Дикерсон. — Я с самого начала был против такой практики. — Я тоже, сэр, — сказал Блэйк. — Все это произошло из-за ошибок вашего предшественника, который неправильно понял чьи-то указания из Белого дома. Но такого больше не повторится. Самое главное для нас в настоящее время — не упустить Никарагуа и вообще не оступиться в Центральной Америке. Мы будем выглядеть очень глупо, если в день победы в столице Никарагуа окажется не наш кандидат. — Мне об этом никто не говорил, — сказал Дикерсон. — Почему мне никто не прояснил обстановку заранее? — Не было необходимости прояснять вам обстановку заранее, — сказал Блэйк. — Но ведь я окружной директор! — А вы знаете, сколько окружных директоров за последние десять лет оказались двойными агентами? — Блэйк, если ты хочешь сказать… — Ни в коем случае, сэр! Я просто хотел указать на то, что в последнее время отмечены случаи утечки важной информации, и теперь все данные сообщаются только тем, кому об этом полагается знать. — Ладно. Ситуация постепенно проясняется. Наше оружие уходит партизанам через Гусмана. Блэйк сделал движение головой, которое можно было принять за кивок. — И в этот раз ожидается отправка довольно большой партии. Теперь Блэйк два раза моргнул, что можно было посчитать за знак согласия. — Но теперь в деле оказался замешан какой-то Охотник, — заметил Блэйк. — Все указывает именно на это, — согласился Дикерсон. — Раз вы прибыли сюда из Вашингтона, — сказал Блэйк, — то, может быть, в курсе нашей новой политики по отношению к Охоте? — Может быть, — сказал Дикерсон. Ему не хотелось признаваться, что он ни разу не видел своего нового шефа и даже не знал, как того зовут. Он лишь несколько раз получал от него инструкции по телефону, и то лишь после обмена сложными кодами, меняющимися каждый день. Дикерсон несколько секунд не мигая смотрел на Блэйка, и агенту стало не по себе. Наконец он сказал: — Блэйк, ты ведь причисляешь себя к старой гвардии, воспитанной на идеологии, правда? — Думаю, вы можете считать меня идеологическим агентом, — ответил Блэйк. — Да, у меня есть свои принципы, но я действую очень гибко. Действовать согласно обстановке — вот мой девиз! — Очень хорошо. Именно поэтому ты до сих пор на службе. Все вокруг постоянно меняется. — Да, сэр. — Меня сюда направили из Вашингтона. Я могу кого угодно набирать в свой отдел и могу кого угодно уволить. |