Онлайн книга «Десятая жертва»
— Так вы говорите, Стенли Бауэр? — Да. Это имя всплыло у меня в памяти, как только я его увидел. Жаль, что больше я ничего не помню. — А где вы с ним встречались? — Из головы вылетело! — сказал Хоб, постучав себя по лбу. — Говорят, от голода человек делается забывчивым. — Хоб! — произнес Фошон. Его голос из шутливого внезапно сделался угрожающим. — Не надо со мной играть! — Это что, фраза из одного из ваших детективных романов? — поинтересовался Хоб. — А почему бы мне с вами и не поиграть? Я хочу жрать, и мне вовсе не улыбается возвращаться на бульвар Монпарнас и готовить чили. С чего это вы, французы, взяли, что чили — деликатес? — Мы всегда путаем экзотическое с желанным, — ответил Фошон. — Это наш особый дар. — О Господи! — Хоб уронил голову на руки. — Как вам плохо! — сказал Фошон. — Ладно, не буду вас больше мучить. Идемте. Быть может, тарелка паштета освежит вашу память. — Добавьте к этому утиное филе, — сказал Хоб, — и я расскажу вам, что произошло с судьей Крейтером. — Comment? [108] — спросил Фошон, который вдруг ни с того ни с сего решил перейти на французский. В «Пье дю Кошон» они не пошли. Фошон выбрал пивную «Липп» — ему вдруг захотелось choucroute garni. [109] «Липп», собственно, только называлась пивной, а на самом деле это был знаменитый старый ресторан на бульваре Сен-Жермен, напротив «Де Маго». Настоящий дворец: старинные потемневшие зеркала, янтарный свет ламп, хрустальные люстры, официанты в смокингах и шикарная публика — правда, ее в последнее время становилось все труднее отличить от публики, которая только пытается быть шикарной. Ну и, конечно, неизбежные немецкие туристы, неизбежные английские туристы и прочие туристы, которые в свою очередь начинали становиться неизбежными — особенно японцы. Хоб тоже заказал choucroute. Ему принесли огромную тарелку вкусной и сытной свинины с гарниром, хорошо сдобренной пряностями. Это, пожалуй, было лучшее, что подавали в «Липп». Когда и как французы успели возлюбить квашеную капусту и немецкие сосиски, оставалось загадкой. О таких вещах ни в одном путеводителе не говорится. Фошон заказал белое бордо. Хоб возблагодарил Бога за то, что он создал Францию, где даже полицейские допросы ведутся за стаканчиком вина. — Ну, так что там насчет этого Стенли Бауэра? — осведомился Фошон. — Кого-кого? — переспросил Хоб. — Человека, которого вы опознали. — Опознал? Я? Слушайте, Эмиль, а вдруг я вообще все это сочинил? Специально, чтобы попасть в «Липп»? — Хоб, это не смешно. — Ну, я думал, вам хочется, чтобы я разговаривал более уклончиво, и почаще отвлекался на посторонние темы, как те частные сыщики в романах. А кроме циркачей, кто-нибудь еще хоть что-то видел? — Свидетелей нет. Конечно, мы допросили народ в кафе «Аржан», где этот Стенли Бауэр сидел перед тем, как его убили. Поговорили с владельцем, который их обслуживал. — Их? — Перед самым убийством Бауэр разговаривал с каким-то типом. — С каким типом? Как он выглядел? — Он сидел в тени. Владелец его не разглядел. Просто мужчина. Он ушел. Вскоре после него Бауэр тоже вышел. Тут-то и появились машины. — А про того, другого, ничего больше не известно? Цвет волос? Рост? — Он сидел. И был в шляпе. Владелец даже шляпу описать не смог. — Замечательно! — сказал Хоб. — И ради этого я пропустил вечеринку? — А когда должны прийти гости? — поинтересовался Фошон. — Простите? — Ну, гости Мариэль, для которых вы собирались готовить чили. — Да вот, наверно, как раз сейчас, — ответил Хоб, умело обматывая душистую, пропитанную вином капусту вокруг розового куска свинины перед тем, как отправить ее в рот, заесть куском хрустящего батона и запить глоточком вина. — Либо вы мне все расскажете, — заявил Фошон, — либо я вызову жандарма, и он под конвоем отведет вас домой. Вы еще успеете приготовить свое чили. — Вы не сделаете этого, инспектор! Ведь правда же, не сделаете? — Жестокость французской полиции просто не укладывается в сознании англосаксов, — сказал Фошон с самодовольной улыбочкой. Он положил салфетку на стол и начал подниматься. Хоб схватил его за руку. Фошон немедленно опустился на место. — Шутить вы любите, инспектор, а сами шуток не понимаете! — Ну, так рассказывайте про Бауэра. — Англичанин. Лет сорока. Мой шапочный знакомый. Мы встречались на Ибице пару лет тому назад. У него там были приятели. Он у кого-то гостил… Погодите, дайте вспомнить. Ну да, у Элиота Тернера, актера. — Вы знаете Тернера? — перебил Фошон. — Да. А что? — Я недавно смотрел ретроспективу фильмов с его участием в киноцентре на Монпарнасе. Что, он действительно такой сволочной, как его герои? — Нет, гораздо хуже. — Говорят, он жуткий бабник. — Брешут. Отпетый педераст. — Что, в самом деле? В фильмах он вечно увивается за чьей-нибудь женой. — В жизни он вечно увивается за чьим-нибудь сыном. — Так Стенли Бауэр был его приятелем? — Наверно. Как я уже говорил, Бауэр жил на вилле Тернера в Сан-Хосе. В гостях. Я нечасто видел их вместе, но, полагаю, они либо были приятелями, либо же Бауэр шантажировал Тернера. — Вы не знали, чем этот Бауэр зарабатывал себе на жизнь? — Да он вроде бы ничем особо не занимался. Наверно, проживал семейное состояние. По крайней мере, сам Бауэр на это намекал. — Намекал? — Ну, если можно так выразиться. Бауэр частенько выставлял народу выпивку в «Эль Кабалло Негро» и хвастался своими семейными связями и тем, что его дед был близким другом Эдуарда Седьмого. Или еще какого-то Эдуарда, не помню. Но это он рассказывал американцам. Когда в кабачке присутствовал кто-то из Англии, Бауэр больше помалкивал. Не знаю, то ли он просто пускал пыль в глаза, то ли это был их хваленый английский юмор, такой тонкий, что того гляди порвется. — Вы знали, что Стенли Бауэр торговал наркотиками? Хоб покачал головой. — Тогда хоть понятно, с чего вы им так заинтересовались! Вы уверены, что эта информация верная? — На трупе нашли бутылочку с наркотиком, который он распространял. Наркотик новый. Недавно был обнаружен в Нью-Йорке. Вы знаете, что такое «сома»? |