Онлайн книга «Наследники Скорби»
|
- Вижу, - отозвался Серый. - Вот иди, погуляй. Я тебя потом найду. Иди, иди. - Но если хоть одна курица сгинет, шкуру спущу, - пообещал вслед Лих. - Да нужны мне ваши куры! - огрызнулся Ярец через плечо и утек в ближайший закоулок. Волчонок рассматривал избы, вдыхал запах сладковатого дыма, пытался разглядеть теряющиеся в высоте своды пещеры. Красотища! Хлопнула дверь одного из домов. - Ух ты, собачка! - Белобрысая девчонка с тонкой косой, одетая только в посконную рубаху, стояла на пороге с решетом в руках. - Сама ты "собачка"! - перекинулся Малой. - Ой! - взвизгнула дуреха и выронила решето. - Ой! Ярец покачал головой. - Юна, ты что? - позвал женский голос из - за двери. Девчонка пискнула и скрылась в доме. Однако уже через пару мгновений дверь приотворилась, и оттуда показалось любопытное личико: - Ты волколак, да? - шепотом спросила трусиха. - А ты кровососка? Юна надулась. - Чего тут ходишь? Иди отсюда! - топнула она ногой. - Разбежался. - Я все бате скажу… - пригрозила она. - И я скажу. - Дурак какой. - Сопля. Она схватила решето и запустила им в мальчика. Он ловко увернулся. Юна засмеялась. И снова вышла на крыльцо. - А у нас дядька по весне перебесился, - сообщила она. - Человека съел? - с пониманием спросил Малой. - Не - е - е… Каженник сглазил. - Врешь! - Да чтоб мне пусто было! - поклялась она. - Пришел в избу - и ну кидаться. - Чё ж не задрал вас? - А я за батей выскочить успела. - Похоронили? - Дык! А хочешь, я тебе пирожка дам? - безо всякого перехода спросила она. - С брусникой. - Хочу. - Сейчас! - и она убежала в дом. Пирог оказался сладким. Ярец жевал его, прикрыв глаза. Он давно не кормил человеческое тело обычной едой. Хватало того, что съедал волком. Уже и забыл, что пироги бывают вкусными… - Хочешь, я тебя в лес сведу? - повернулся он к девочке, вытирая сладкие пальцы о штаны. - Плотину бобровую покажу? - А далеко? - Не - е - е… Версты четыре. - Мама не пустит. - А ты не говори. - Дык увидит. А ежели солнце встанет? - Не встанет. Успеем. Она нерешительно потопталась, а потом проказливо улыбнулась: - Пойдем. * * * Клесх лежал, незряче глядя в темноту и слушая ровное дыхание жены. Дарина крепко спала, прижавшись к нему мягким нагим телом. Узкая ладонь лежала у обережника на груди, и он задумчиво поглаживал тонкие пальцы. Майрико мертва. Она никогда больше не постучится в его дверь, не будет сидеть, скрестив ноги, на потрепанной волчьей шкуре в покое Главы… Ее силуэт не мелькнет в окне Башни целителей, а голос более не разнесется под каменными сводами Крепости. Ее нет. Навсегда. Это новое непривычное знание не будило в душе Клесха ни печали, ни тоски. В голове воцарилась пустота, мысли разбежались, как тараканы, и он лежал, слепо вглядываясь в полумрак. Он уже однажды потерял Майрико — когда они прощались во дворе Цитадели перед долгой пятилетней разлукой. В тот день было больно. Глухое отчаяние прихватывало за ребра, воздух комками застревал в горле, а сердце то грохотало, будто хотело выпрыгнуть, то вдруг осаживалось и едва трепыхалось. Тогда Майрико была жива. Но он испытывал такую боль, словно потерял ее безвозвратно, а вместе с ней и половину себя. А сейчас лекарка мертва. По-настоящему. И ему… все равно? Но если бы умерла не Майрико, а Дарина? Крефф вновь прислушался к себе, уткнулся носом в макушку спящей. Ее волосы пахли мыльным корнем и еще были слегка влажными. Дарина… Он никогда не был к ней нежен. Не подкарауливал, чтобы защекотать, а потом неловко отдать порядком измявшийся за пазухой первоцвет. Он не выменивал ей пряников у заезжих купцов, не покупал костяных гребешков, не дрался за нее, не любил с неудержимым голодом в каком-нибудь пыльном закутке просто потому, что дойти до покойчика было выше всяких сил. |