Книга Поцелуй у водопада, страница 12 – Дафна Клэр

Игнорируя слабые протесты Сорель, Гус потащила свою добычу через всю комнату, вторглась в группу гостей и представила ее:

— Это Сорель. Бедная девочка пропадала в изгнании в дебрях Австралии! — завопила она. С угрожающим видом вперив взгляд в высокого мужчину лет тридцати, она со значением проговорила: — Крег, будь с ней мил. — Потом помахала рукой кому-то позади него. — Ах, вон бедный Майкл! Критики разнесли в пух и прах его новую книгу, он нуждается в утешении. — И Августа Долимор помчалась к следующему объекту своей благотворительности.

Сорель повернулась к Крегу — фамилии его она не уловила — и увидела, что он смотрит на нее веселыми карими глазами. У него было узкое интеллигентное лицо, такие лица с годами приобретают большую оригинальность; волосы надо лбом начали редеть.

— Извините, — пробормотала Сорель.

— Ну что вы, я очень рад с вами познакомиться, — с готовностью откликнулся Крег.

Одна из женщин засмеялась:

— Августа наезжает как паровой каток. Но она всегда желает только хорошего.

— Полезная дама, — отрекомендовал ее Крег и снова обратился к Сорель: — Значит, в дебрях Австралии?

— Вообще-то в Мельбурне. Вполне цивилизованное место.

— Не сомневаюсь, хотя никогда не бывал дальше Сиднея. Что же вы там делали?

С ним она почувствовала себя легко и спокойно. Остальные постепенно рассосались, и, когда бокал Сорель опустел, Крег предложил:

— Хотите, принесу еще? — Он огляделся, но официантов нигде не было видно, они как будто испарились. — Не хочу потерять вас в толпе, — откровенно признался Крег.

Он взял Сорель за руку и провел к искусственной пальме, стоявшей у стены. — Извините, не могу найти сидячее место. У вас появится шанс сбежать, если захотите. Я вернусь через пять минут.

То есть, если ее здесь не будет, он не станет ее преследовать. Очень милый человек, к тому же симпатичный, особенно когда улыбается. Она должна смотреть на милых мужчин, должна приветствовать возможность завязать отношения с кем-то кроме Блейза.

Но Блейз занимал ее мысли днем и ночью.

Когда она находилась далеко, то иногда не вспоминала о нем неделями и даже месяцами. Но теперь он поглотил все ее чувства и мысли, за исключением того времени, когда она тревожилась о матери.

Увидев неподалеку темноволосую голову и широкие плечи в цепком окружении смокингов и блестящих вечерних платьев, она решила, что воображение ее обманывает. Мужчина просто очень похож на Блейза.

Он засмеялся, откинув голову, и Сорель уже не сомневалась, что это он. Сорель узнала бы его смех среди сотен других, она помнила его еще с тех пор, когда у Блейза ломался голос. Он обнимал за плечи женщину; ее светлые волосы рассыпались по его черному рукаву.

Чери улыбалась. У Сорель сжалось сердце.

Он смотрел на Чери, но вдруг, словно почувствовав на себе взгляд Сорель, оглянулся и безошибочно выхватил ее из толпы. Смех замолк; Блейз наклонился к Чери, что-то сказал, она пожала плечами, и вот Блейз уже шагает к ней, держа в руке бокал красного вина.

— Ты одна? — спросил он.

— Нет. — Как хорошо, что она может так ответить! — Я жду, когда кое-кто принесет мне вина. Можешь меня не жалеть.

Блейз был невероятно красив в черном смокинге с черным галстуком. Сорель порадовалась, что нарядилась в свое лучшее платье мшисто-зеленого цвета, с высоким воротом, но открытыми плечами и облегающей юбкой.

— Не думаю, что ты нуждаешься в жалости. — Блейз оглядел ее с головы до пят, и она увидела в его глазах вспышку мужского одобрения. — Ты сегодня отлично выглядишь.

— Спасибо. Ты тоже.

Он удивился и усмехнулся.

— Когда надо, я могу почистить перышки.

— Не сомневаюсь, что Чери пришла в восторг.

Его выражение лица не изменилось, но юмор исчез.

— Надеюсь.

— Можешь особенно не волноваться. Сразу видно, что она тебя обожает. — Сорель как будто провернула нож в своей ране.

Он нахмурился, наверное не желая обсуждать с ней свою подругу.

— Она умная женщина.

Сорель засмеялась; смех получился ломкий, хрустящий. К ее удивлению, Блейз покраснел.

— Я это говорю не из эгоистических соображений.

Сорель поняла. Ее реплика унизила Чери, и он встал на ее защиту. Он не так откровенно выражает к ней свои чувства, как Чери к нему, но, возможно, тоже любит ее.

Только непонятно его поведение: если он любит Чери, тогда зачем целовал Сорель? Зачем сказал, что не давал Чери повода на что-то рассчитывать? Что означают такого рода вещи — остаток прошлого, мимолетное отклонение?

— Как Рода? — спросил Блейз.

— Она говорит, что таблетки помогают… но я не уверена.

Он хмуро кивнул.

— Не давай ей обманываться, если считаешь, что она действительно больна. Мне тоже нужно будет заставить отца сходить к врачу.

— По-моему, у твоего отца такая же сильная воля, как у тебя, — сказала Сорель. — Тебе не удастся заставить его что-то делать.

Он скривился в болезненной улыбке.

— Боюсь, ты права. Когда думаешь возвращаться в Мельбурн?

— Подожду как обернется с мамой, потом буду решать. — Возможно, возвращение в Австралию избавит ее от наваждения, поможет выбросить Блейза из мыслей и сердца. — А если не наступит улучшение…

Блейз сжал губы.

— Если надумаешь остаться, я знаю, кто может дать тебе работу.

— О?

— Одна моя подруга, художник-модельер детской одежды, которую она продает потом в своем магазине. Она сделала себе имя, ее бутик пользуется успехом, но она ждет ребенка и ищет менеджера по продажам, чтобы себе оставить работу по моделированию на дому. Если заинтересуешься, я дам тебе ее телефон.

— Спасибо, — нерешительно ответила Сорель. В конце концов, за спрос денег не берут.

Он достал карточку и черкнул на ней телефон изящной серебряной ручкой.

— Ее зовут Марта. Может быть, ты помнишь ее мужа: Лаури Киркман.

Она вспомнила, что Лаури играл с Блейзом в теннис.

— Я не знала, что они женаты.

— Уже два года.

Лаури значился в списке гостей на их свадьбе. Интересно, рассказал ли он жене про тот фурор; она надеялась, что он не сочтет нужным повторять старую сплетню.

— Ты, как всегда, любезен, — отозвалась Сорель.

— Мне очень хочется помочь Марте, — пояснил Блейз. — Я знаю, что она ищет надежного человека.

Подошел Крег, держа в руках два стакана вина и оправдываясь:

— Извините, что так долго.