Книга Тот, кого я хочу, страница 74 – Нэнси Уоррен

Он глубоко вздохнул, прошел в комнату и сел на кровать. Как он мечтал о том, чтобы Хлоя оказалась здесь, рядом, чтобы он мог поговорить с ней, сделать с ней все то, что хотел сделать прямо здесь, на этой кровати. Ладно, подумал он. У него еще есть шанс. Она уехала не навсегда. Она еще вернется.

И если она не придет к нему, то, черт возьми, он придет к ней.

Мэтью понимал, что должен уйти, однако все же медлил. Он ни к чему не прикасался, никуда не заглядывал. Он просто хотел побыть в пространстве Хлои.

Боже, он страдал. Он был как ходячий пример унижения для всех мужчин Техаса.

Мэтью сидел, ругая себя за то, что вот он сидит здесь и казнит себя, сжимая в руках мобильный телефон, заклиная его зазвонить. Заклиная Хлою сообщить ему, где она, чтобы он мог приехать за ней и забрать ее, привезти сюда. Четыре дня — достаточный срок, чтобы измучить человека. Четыре дня держать человека в подвешенном состоянии — чем не пытка?

Когда зазвонил его телефон, Мэтью ответил еще до конца первого гудка.

— Хлоя?

— Эй, приятель. Это Раф.

— Знаешь, я не могу сейчас говорить. Я жду звонка Хлои. — Наверное, он должен был бы изобразить из себя крутого парня, отпустить какую-нибудь шутку, но он не мог. Мэтью любил эту женщину, и он устал от игр. Не надо было подталкивать ее к такому шагу.

Наступила короткая пауза.

— Ладно. Извини…

— Ты не знаешь, где она может быть?

— А ты дома?

— Да. — Почти правда.

— Позже я загляну. Выпьем по пиву.

Ну конечно, откуда Раф мог знать, где она?..

— Хорошая мысль.

Мэтью поднялся с кровати, на которой спала Хлоя, запрещая себе думать о том, что они могли бы спать на ней вдвоем. И вдруг… Он готов был поклясться, что услышал конское ржание.

Безумие. Все просто: он сходит с ума — в округе не было ни одной конюшни. И все же Мэтью подошел к окну спальни Хлои, откуда был виден и его дом тоже. И вытаращил глаза.

И тут губы его растянулись в улыбке.

По тротуару верхом на лошади ехала Хлоя. Ничего более безумного он в жизни своей не видел. На ней был голубой костюм для верховой езды, который гораздо уместнее выглядел бы в Лас-Вегасе, чем здесь, в Остине. Еще на ней была голубая с белым ковбойская шляпа, на которую кто-то приколол розу, и сногсшибательные ковбойские сапоги.

Хлоя ехала верхом на черном мерине, который отнюдь не радовался столь тесному общению со своей наездницей. И легко понять почему. Она неправильно держала поводья и все время подскакивала в седле.

— Ты опять едешь в английском стиле, Хлоя, — крикнула ей Бриттани. Мэтью абсолютно не понимал, что происходит, но у Хлои был целый девичий эскорт, и он подозревал, что это шоу в стиле вестерна было организовано специально для него.

Фильм «Ровно в полдень», [30] да и только. Правда, в этом варианте было гораздо больше губной помады.

Мэтью кинулся к лестнице, рискуя сломать себе шею, выскочил из дома через черный ход и бегом бросился через двор на свой участок. Оказавшись на заднем дворе, он сунул мобильник в карман и зашагал к дальнему краю забора, который начал ремонтировать еще с утра.

Гвозди теперь он забивал куда ровнее, и настроение у него значительно поднялось. Он качал головой и ухмылялся.

Девушка-ковбой. Английская принцесса — девушка-ковбой.

Ему казалось, что он повидал все на свете.

Но, как выяснилось, еще не все.

Он услышал недовольный стук копыт, после чего знакомый голос с британским акцентом произнес:

— Ну, Ворон, ты же не хочешь испортить мой наряд? Не толкай меня в дерево.

— Поводья, Хлоя, не забывай про поводья, — послышался негромкий, но настойчивый голос, и Мэтт обернулся.

И вот из-за дома появилась она. Подмога, должно быть, пряталась в засаде. Конь посмотрел на Мэтью, словно говоря: «Я не больше тебя, приятель, понимаю, что тут происходит, но с куда большим удовольствием я бы остался в конюшне жевать сено». Хлоя выглядела так, как должна выглядеть наездница родео по версии компании «Маттел» [31] — маленькая, изящная и слишком хорошенькая, чтобы быть реальностью.

Мэтью направился к наезднице, чтобы помочь ей слезть с лошади, но не успел он подойти, как Хлоя блистательно спрыгнула сама. Она бросила поводья, но доблестный конь ее, похоже, никуда не спешил. И потому остался стоять, где стоял. Возможно, ему, как и Мэтью, было любопытно, что же произойдет дальше. С нескрываемым интересом он наблюдал за тем, как Хлоя сняла моток веревки с передней луки седла и, шагнув к Мэтту, с ловкостью профессионала метнула лассо.

Мэтью еще не успел сообразить, что последует за ее действием, когда белая бухта рассекла пространство, словно очень решительно настроенное кольцо дыма. В следующий миг Мэтт почувствовал, что эта штуковина из веревки оказалась на нем. Кидая лассо, Хлоя издала звук, напоминающий крик скотовода во время отлова животных арканом.

— Йо-хо!

В этот клич американских скотоводов Хлоя вложила немало удовлетворения. Заарканив Мэтью, она затянула веревку так, что руки его оказались прижатыми к туловищу, — связала его как бычка. После этого бычков обычно кастрируют. Интересно, что она сделает с ним?

На долгий миг они встретились взглядами.

Он любил эту женщину всем своим существом и всегда будет ее любить. Да, она с заскоками, она слишком экстравагантная, опасно сексуальная — одним словом, последняя из всех, кого бы он стал искать для себя в спутницы жизни. Но эта женщина была ему нужна, как никакая другая.

— Теперь ты повалишь меня на бок и свяжешь, как борова?

Пространство между ними было заряжено электричеством, а веревка в руках Хлои напоминала бикфордов шнур.

— Если ты будешь паинькой, — сказала она невозможно надменным сексуальным голосом, всякий раз заряжавшим его нестерпимым желанием.

И Хлоя начала тянуть на себя веревку. Руки у нее были маленькие и изящные, а цвет ее ногтей — сиреневатый, словно капли виноградного молочного коктейля.

Мэтью даже не думал сопротивляться, он не хотел, чтобы она поранила веревкой ладони. Он изо всех сил старался не думать, о чем ему напоминает ее рука, сжимавшая веревку и медленно тянущая его к себе. Он не сопротивлялся, медленно приближаясь к ней, — и так до тех пор, пока тела их не соприкоснулись. Мэтью раздражало то, что его обездвижили.

— Я так хочу тебя обнять, что могу и не вытерпеть.

Хлоя улыбалась. Понимающе, но не без озорства.