Онлайн книга «Влюбленные»
|
Этот выпад переполнил чашу терпения Хэрриет. Она бросила трубку, но Доусон нисколько не расстроился. Как раз в этот момент в дверь постучали, и он решил, что принесли заказанный им сэндвич, но, когда Доусон открыл дверь, на пороге стоял отнюдь не посыльный коридорной службы. Глава 27
— Один раз я уже выставила себя перед тобой полной дурой, — начала Амелия. — Но я не хочу выглядеть дурой перед ними… — И она движением головы показала себе за спину. Выглянув в коридор, Доусон увидел у лифта двух полицейских в форме. — Что-нибудь случилось? — Он повернулся к Амелии. — Ничего не случилось. Может быть, впустишь меня?.. Доусон посторонился, и Амелия, с признательностью кивнув полицейским, которые сопровождали ее от са́мой Сент-Нельды, решительно шагнула в номер и плотно закрыла за собой дверь. Защелкнув замок, Амелия повернулась к Доусону. — Ну, что скажешь? — Я думал, это коридорная служба, — пробормотал он. — Ты разочарован? — Удивлен. А где Хантер и Грант? — Я оставила их в коттедже. Думаю, они в хороших руках, так что за них я могу не волноваться. Хантер и Грант очень подружились с женщиной из полиции, которую прислали нас охранять. На этом разговор прервался. Амелия некоторое время ждала, не добавит ли он еще что-нибудь, потом шагнула в комнату и огляделась. Увидев серебряное ведерко, в котором — в давно растаявшем льду — плавала бутылка с шампанским, она прищурилась. — Празднуешь? А что именно, если не секрет? От растерянности Доусон даже не нашелся что сказать. — Амелия, что ты здесь делаешь? — выдавил он. — Извини, что не позвонила и не предупредила о своем приходе, но… — К черту любезности! — нетерпеливо прервал Доусон. — Почему ты приехала? Я был уверен, что после… после вчерашнего ты меня видеть не захочешь! Несколько секунд они стояли и смотрели друг на друга, заново переживая вчерашнее, ощущая лихорадочные, жадные прикосновения, вспоминая движения рук и тел, его губы, ее губы, мощный финальный взрыв и… и невероятную нежность и тепло, которые наполнили их сразу после этого. Доусон неожиданно нахмурился. — Надеюсь, я не… не сделал тебе больно? — Нет. — Что ж, это… хорошо. Дело в том, что я немного… — Потерял контроль, — подсказала она и кивнула. — Я тоже не владела собой. — …Забылся, — закончил Доусон. — Это то же самое, только выражено более изящно. Ничего удивительного, ведь ты же журналист. И снова разговор надолго прервался. Наконец Доусон пробормотал, опустив глаза: — Если ты боишься… последствий, то могу тебя успокоить: когда мне было двадцать два года, я сделал вазэктомию [47] . Это заявление оказалось настолько неожиданным, что первое время Амелия даже не знала, как на него реагировать. Лишь спустя какое-то время она сказала: — Ты сделал такое в двадцать два года? Не слишком ли рано? Ведь это, кажется, необратимо… Он кивнул: — Да, необратимо, но я ни о чем не жалею. — Если так, то… наверное, это было правильное решение. Доусон посмотрел на нее с некоторым раздражением, словно своими словами она лишила его возможности привести какие-то доводы, оправдать свой поступок. — Ты так и не сказала мне, зачем ты приехала. — Помнишь, что́ ты сказал мне вчера, когда уходил? Ты не дал мне возможности возразить… Он мрачно взглянул на нее, потом медленно кивнул: — Ага, вот в чем дело! Теперь я понял. Последнее слово всегда должно оставаться за женщиной, не так ли?.. Извини, но, по-моему, это банально и пошло. От тебя, во всяком случае, я ничего подобного не ожидал. — А я не ожидала, что ты поведешь себя как ничтожество! — вспылила Амелия. Доусон не стал возражать; он и впрямь готов был признать себя ничтожеством и глупцом. Кроме того, его явно что-то беспокоило, не давая примириться с собой и с окружающим миром. Тяжело вздохнув, он провел рукой по волосам, потом устало потер шею и посмотрел на нее какими-то больными, покорными глазами. — Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что мне было хорошо с тобой?.. Но разве это не было очевидно? Разве ты сама этого не почувствовала? Кроме того, о таких вещах обычно не говорят вслух, они… — Тогда почему ты удрал? — Я сказал тебе почему. — То, что ты сказал, — это просто предлог. Настоящую причину ты скрыл. — По-твоему, я тебе солгал?! — Ну вот, теперь ты готов устроить скандал, лишь бы не обсуждать со мной свои навязчивые идеи. — Так у меня, значит, есть навязчивые идеи? Иными словами, я психически болен? — Заметь, это ты сказал — не я. — Ладно, — неожиданно сдался Доусон. — Ты права, у меня действительно есть навязчивые идеи, которые не дают мне покоя. Тем более тебе следует внять предупреждению и держаться от меня подальше. — Но почему, Доусон? Почему ты сначала говоришь, что не можешь без меня жить, а потом отталкиваешь меня? Скажи мне, в чем дело? Я должна знать. Я имею право знать!!! — Ты до сих пор не поняла?.. — Он слегка пожал плечами. — Жизнь с Джереми стала кошмаром для тебя и для детей. Я не хочу, чтобы это снова с тобой случилось — случилось из-за меня. — Но я почти уверена, что у Джереми не было никакого посттравматического стрессового расстройства, он его симулировал! — Зато у меня есть! — отрезал Доусон. — Я могла бы тебе помочь… — Спасибо, но я не хочу, чтобы ты мне помогала. — Разве не мне решать, помогать тебе или нет? — Нет. Амелия ненадолго замолчала, чтобы перевести дух. Неожиданно ей бросилось в глаза, что Доусон по-прежнему избегает ее взгляда и сам смотрит куда угодно, но только не на нее. — Твое расстройство, твои ночные кошмары — это ведь не главная причина, верно? — медленно проговорила она. — Это просто еще один предлог. Как и твои потуги изображать из себя некое надмирное существо… — Надмирное существо? — Хедли сказал мне — ты разыгрываешь из себя стороннего наблюдателя, волка-одиночку, тогда как на самом деле… |