Книга Влюбленные, страница 48 – Сандра Браун

— Извини, если я тебя напугал, — продолжал он. — В этой комнате работает только одна розетка. Верхний свет не горит.

Свет в кухне он, по-видимому, выключил. В противном случае светильник под потолком освещал бы и часть гостиной, но Амелия решила не поднимать этот вопрос. Ни слова о пустых бутылках из-под виски и флакончиках с лекарствами, которые стояли на буфете, когда они приехали, а теперь исчезли.

— Я пришла за стаканом, — сказала она. — В ванной комнате я ничего подходящего не нашла, а если дети проснутся ночью и захотят пить…

— Садись. Прежде чем спрятать следы своих преступлений, я налил тебе виски.

Его правая рука свободно лежала на поручне кресла, так что кисть свисала. Теперь Амелия разглядела, что в пальцах он держит бокал. Второй бокал стоял на столике рядом с лампой, ее свет отражался в янтарной поверхности напитка.

Амелия заколебалась, и Доусон сказал:

— Кроме бурбона, у меня ничего нет. Или ты не пьешь крепкие напитки?

— А ты как думаешь? Я — дочь своего отца, а он был настоящий южанин и джентльмен.

Доусон улыбнулся.

— Да ладно! Сознайся, мистер Нулан наливал виски в твою бутылочку вместо молока. — Он кивком указал ей на кресло рядом со своим. — Сядь, посиди, — повторил Доусон. — Когда я к тебе приехал, ты была какой-то… взвинченной. Виски поможет тебе успокоиться и заснуть.

«Сказал паук мухе», — подумала Амелия и все же не стала спорить, села и взяла в руки бокал. Кресло было мягким, удобным и очень уютным, и она рискнула подобрать ноги под себя, чтобы устроиться комфортнее. Заметив ее полосатые носки, Доусон усмехнулся:

— Какая прелесть!

— Боюсь, весь мой костюм оставляет желать лучшего, — отозвалась она, — но тут уж ничего не поделаешь. Я схватила первое, что попалось под руку.

Доусон окинул ее внимательным взглядом и, казалось, готов был что-то сказать, но в последний момент передумал. Некоторое время оба молчали, потом он проговорил, движением головы показывая на бокал в ее руке:

— Выпей!

Амелия сделала глоток и даже зажмурилась от удовольствия, почувствовав, как по телу стало разливаться приятное тепло. До этого момента она даже не сознавала, насколько озябла и продрогла. Откинув голову на мягкий подголовник, Амелия вздохнула:

— Господи, ну и денек!

— У меня был не лучше, — эхом отозвался Доусон.

— Что-нибудь случилось?

— Да… Можно сказать — неприятности на работе. — Он небрежно взмахнул рукой и тоже глотнул виски. — Достали уже!..

— Ты ездил в поселок?

— Ну да. Мне не хотелось остаться без самого необходимого.

— Ты покупал батарейки?

— Нет, виски. — Он шутливо отсалютовал ей бокалом. — У меня почти ничего не осталось, вот и пришлось пополнить запасы.

— Редко приходится встречать столь предусмотрительного человека.

— Стараюсь.

Они еще немного помолчали. От Доусона пахло мылом и шампунем; волосы он высушил и зачесал назад, так что выгоревшие верхние пряди четко выделялись на более темном фоне нижних. Вместо промокшей рубашки и джинсов Доусон надел спортивные шорты и футболку — такую же ветхую, как и та, в которой Амелия видела его на пляже, только эта была с рукавами, прикрывавшими широкие плечи, в которые Стеф так хотелось впиться зубами. В свете лампы черты его лица казались резкими, угловатыми и суровыми, а ресницы — более длинными. Ноги были покрыты мягкими рыжевато-коричневыми волосками, которые сейчас казались почти золотистыми.

Она так поспешно поднесла к губам бокал, что ее зубы звякнули о стекло.

— Можно я задам тебе один вопрос? — проговорил Доусон. — Совершенно безвредный.

— Хочешь узнать, какое мороженое я больше люблю, шоколадное или ванильное? Не угадал. Я люблю персиковое.

Он усмехнулся:

— Ну, не настолько безвредный…

Амелия мысленно взвесила все «за» и «против». Ей не хотелось, чтобы он и дальше расспрашивал о ее жизни, в особенности о ее совместной жизни с Джереми, но она чувствовала себя обязанной Доусону (пусть немного, но все-таки), поэтому подумала, что может, по крайней мере, его выслушать.

— Ладно, спрашивай, — разрешила она. — А уж потом я решу, отвечать тебе или нет.

— Справедливо. — Он немного подумал, потом поинтересовался, есть ли у нее фотография родителей Джереми.

— Его родителей? — Амелия даже слегка удивилась. — Нет.

— А ты показала бы ее мне, если бы она у тебя была?

— Мне кажется, это бессмысленный вопрос, потому что у меня все равно нет никаких фотографий его родных.

— А у Джереми была такая фотография? Он тебе ее показывал?

— Нет, не показывал. У него вообще не было фото родителей. Помнишь, я рассказывала тебе про пожар? В огне сгорело все, что у него было.

— И он никогда не возил тебя в Огайо, не показывал свой родной город и то место, где стоял его дом? Или, может быть, он ездил туда один, скажем, чтобы посетить могилы отца и матери?

— Их кремировали… То, что осталось. — Амелия сглотнула. — А Джереми решил, что не станет хранить их прах. Он не был сентиментален, да и приступами ностальгии, насколько я знаю, тоже не страдал. Джереми говорил мне, что не хочет возвращаться туда, где у него не осталось ничего. Даже на встречи одноклассников он не ездил.

— А он не объяснял почему?

— Воспоминания, которые он сохранил о своем доме, были слишком печальными, поэтому он просто разорвал все связи с прошлым, отсек все привязанности. Он говорил, что так ему проще.

— Неужели у него не осталось абсолютно ничего, что напоминало бы о родителях, о том, какими они были?

— Почему это тебя так интересует?!

— В рамках моего расследования. Я ведь профессиональный журналист, помнишь?

— И все равно я не понимаю… Ведь это было очень давно, и… Какое отношение его детство может иметь к… ко всему остальному?

— Возможно, никакого, а возможно… Родители могли как-то повлиять на Джереми, на его характер, привычки. Вдруг в детстве с ним произошло что-то такое, из-за чего он стал таким?

— Да нет. Я так не думаю. Все мы от природы наделены разными характерами.

— Считаешь, что родители не могли повлиять на собственного сына? Странная точка зрения.

— Почему же?

— По-моему, это очевидно. От родителей, на самом деле, зависит не все, но очень многое. Ты сама в меру сил воспитываешь своих сыновей такими, какими ты хотела бы их видеть. А до этого на тебя влиял твой отец, его пример, слова, поступки.

— А на твой характер родители повлияли?

— Да. — Доусон залпом допил виски и поставил опустевший бокал на стол.