Книга Камера абсурда, страница 28 – Евгений Сухов

– А-а, по методу Глинтвейна, – равнодушно-понимающе протянул плотный и широкоплечий и безапелляционно заявил: – Тогда вам, товарищ, следует пройти со мной.

– Куда пройти, товарищ? – живо поинтересовался я.

– Туда, – ответил плотный и широкоплечий и повел подбородком в сторону стоящего неподалеку черного приземистого «мерса».

– Вы меня похищаете, что ли? – посмотрел я на черный «Мерседес». – Отвезете в лес и станете пытать, запуская мне за шиворот и в прочие места муравьев? А потом, когда я, не выдержав невыносимых мучений, назову вам все явки и пароли, вы прикончите меня и закопаете под вековой сосной? Как это ужасно! Ведь я еще такой молодой! К тому же сегодня я еще не успел позавтракать и испить свой любимый черный кофе.

– А вы не без юмора. Это похвально. Позже позавтракаете и попьете кофе, – произнес плотный и широкоплечий. Он посмотрел на меня уже с некоторым интересом и крепко сжал мой локоть: – Идемте, товарищ… Только без фокусов, мы тоже умеем шутить.

Я дружески улыбнулся, и мы с «товарищем» проследовали к «мерсу». Плотный и широкоплечий хозяйским жестом распахнул передо мной дверцу машины, и я сел на заднее сиденье.

– Здравствуйте, еще один товарищ, – сказал я в бритый затылок человека, сидевшего на водительском месте. Водитель ничего мне не ответил.

– Подвинься-ка, – зато буркнул мне плотный и широкоплечий.

Я подвинулся, и мой утренний гость устроился рядом.

– Теперь вы должны загадочно произнести: «итак», сделать паузу и пристально посмотреть на меня, прожигая своим взглядом насквозь, – сказал я ему.

– А потом что будет? – ничуть не удивляясь и не выражая никакого отношения к моему шутовству, спросил плотный и широкоплечий.

– А потом назвать себя, конечно, солгав, и потребовать, чтобы я прекратил свою самодеятельность, – ответил я. – Но знайте: я все равно буду выпиливать лобзиком атомные подводные лодки, сочинять дамам-депутаткам Государственной думы сонеты и расклеивать их на придорожных столбах, рискуя схлопотать за это штраф от полисмена… Кстати, товарищ, как вам вот такое начало сонета? – спросил я широкоплечего и, закатив глаза, заныл гнусавым голосом:

Тебе, моя прекрасная Мария, роль Аллочки сыгравшей в «Универе», от партии «Единая Россия» прошедшей в думу: а никто не верил…

Дальше у меня с экспромтом не заладилось, и я вернул глаза на их законное место, произнеся не без затаенной гордости:

– Ну как вам начало моего нового сонета?

– Я, собственно, так и думал, – произнес плотный и широкоплечий и принялся пристально смотреть на меня, намереваясь, очевидно, и правда, прожечь своим взглядом насквозь. – Коробов примерно вас так и описывал, предугадал даже, как будет протекать знакомство и как станет разворачиваться разговор.

– Володька Коробов? – искренне возрадовался я, выдохнув и внутренне успокаиваясь. – Знаете, я как раз на днях собирался ему позвонить. Справиться о его здоровье, о личной жизни. Порасспросить его о творческих планах и задумках… Ну, как он там у вас, в Главном следственном управлении? Не сачкует? Справляется?

– Справляется, – заверил меня плотный и широкоплечий. – Итак, я подполковник Попенченко.

– А я Аристарх…

– …Африканыч, – добавил за меня подполковник Попенченко. – Не ошибся?

– Поразительная осведомленность, – восхитился я. – А вы там, в Главном следственном управлении, не зря свой хлеб с маслом едите…

– Гм, – произнес мой утренний гость и резко перешел к делу: – Что вы делали вчера возле дома семнадцать по улице Чоботовской? – такой вот задал свой первый вопрос подполковник Попенченко.

– Встречался с любимой девушкой, – почти не соврал я.

– Как зовут девушку? – поинтересовался подполковник.

– Ирина, – ответил я.

– А почему вы встречались с ней именно там? – жег меня взглядом Попенченко.

– Потому что она мне там назначила свидание, – как само собой разумеющееся, ответил я.

– В таком случае, а что она там делала? – снова спросил подполковник.

– Меня ждала, – сказал я.

– Так далеко от ее и вашего дома? – В голосе Попенченко не было и малейшего оттенка иронии.

– Москва – большой город, знаете ли, – произнес я тоном учителя начальных классов.

На этом прелюдия закончилась. Очевидно, подполковник посчитал, что изучил собеседника, то бишь меня, вполне достаточно, чтобы приступать к дальнейшим действиям. И перешел непосредственно к цели своего визита…

– Я запрещаю вам заниматься этим делом, – безапелляционно заявил он.

– Каким таким делом? – округлил я глаза. – Вы запрещаете мне встречаться с Ириной? Ну, знаете ли! Не ожидал… Точнее, ожидал все, что угодно, но только не этого. А если у меня к ней чувства? И у нее ко мне тоже чувства, если хотите знать. Не имеете права!

Последнюю фразу я почти истерично выкрикнул. То есть предложения подполковника разговаривать конструктивно я не принял.

– Хватит кривляться, Русаков, – с жестяными нотками в голосе произнес он. – Всему есть предел.

– Вот именно, – произнес я, полыхая благородным негодованием. – Тем более вы не имеете права запрещать мне встречаться с кем-либо и гулять где мне захочется, – добавил я. – Мы живем в свободной стране, как кажется некоторым недалеким нашим гражданам. Поэтому я попросил бы вас не…

– Вы прекрасно знаете, о чем идет речь, – перебил меня подполковник. – Зачем вы следите за актрисой Алениной?

– Ах, вот вы о чем… Я подозреваю, что она причастна к убийству продюсера Марка Лисянского, – ответил я, вняв словам подполковника Главного следственного управления и прекратив шутовство. – И ее алиби на момент убийства продюсера явно липовое. Вы ведь, ну, или ваши люди, тоже следите за Алениной, не так ли? И делаете это именно потому, что подозреваете ее в убийстве Лисянского. Иначе бы вы не срисовали нас с Ириной возле дома, где Аленина снимает квартиру для интимных встреч…

– То, чем мы занимаемся, вас совершенно не касается, – холодно произнес Попенченко.

– А то, чем занимаюсь я, не касается вас, – парировал я. – И приказывать мне или что-либо запрещать вы не имеете никакого права. Я частное лицо и вам не подчиняюсь.

Попенченко, похоже, решил сменить тон. Он вдруг доброжелательно посмотрел на меня и мягко сказал:

– Вашими необдуманными действиями вы можете нарушить наши планы и все испортить. Неужели вы, такой развитой и грамотный молодой человек, не понимаете этого?

– Вы правы, я развитой и грамотный, – согласился я. – И мои действия вполне обдуманны, – уже не согласился я с заявлением подполковника касательно необдуманных действий с моей стороны. – А потом, у вас своя свадьба, у нас – своя.

– Вы хотите, чтоб вам запретило заниматься этим делом ваше начальство? – с каким-то странным интересом посмотрел на меня подполковник. – Мы можем вам это устроить, верите?